Жил себе старик со старухою, был у них сын по имени Федор. Задумал старик отдать сына в науку и отдал к одному богатому купцу на три года; а тот купец до всего дошел, все премудрости знал! Вот через три года пошел старик за сыном, стал подходить близко — на ту пору увидал его сын, обернулся ясным соколом, прилетел навстречу и сел ему на голову. Старик ужахнулся: кто-де меня прельщает? Сокол-птица скочил с головы, ударился о сыру землю и стал таким молодцем, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать; другого такого молодца и в свете нет! И говорит:
— Здравствуй, батюшка! Ты идешь за мною, только трудно будет меня взять. Купец выведет тебе тридцать жеребцов — все как один, и велит меня узнавать. А я буду третий с правой руки; смотри же, хватай этого жеребца за узду и говори: вот мой сын!
Обернулся опять ясным соколом и улетел в свое место.
Пришел старик к купцу; постучал под окошком и говорит:
— Господин купец! Отдай моего сына.
— Хорошо, — отвечает купец, — наперед узнай его.
Пошел на конюшню и вывел тридцать жеребцов — все как один, стоят рядом да о землю копытом бьют. Старик стал к жеребцам поближе, посмотрел-поглядел, схватил третьего с правой руки за узду и сказал:
— Вот мой сын!
— Правда! — отвечал купец. — Это твой сын! Только отдать его не согласен; приходи завтра и узнавай снова.
На другой день поутру поднимается старик ранёшенько, умывается белёшенько, сряжается скорёшенько и идет к купцу, а сын опять обернулся ясным соколом, полетел к нему навстречу и сел ему на голову. Старик ужахнулся и спрашивает: кто-де меня прельщает? Сокол-птица скочил с головы, ударился оземь и стал таким красавцем, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать. И говорит:
— Здравствуй, батюшка! Идешь ты за мною, только трудно будет меня взять, да и трудно признать: купец выведет тебе тридцать девиц — все как одна. Смотри же, я натычу в косу булавок, а ты пройдись рукой по всем девицам — по головам: где кольнет, ту девицу и бери за руку и говори: вот мой сын!
Сказал и улетел назад ясным соколом.
Пришел старик, постучался под окошко:
— Господин купец! Отдай моего сына.
Ну, купец вывел в сад тридцать девиц — все как одна, и говорит:
— Выбирай своего сына.
Начал старик высматривать да гладить по головам; раз прошел и другой прошел — не признал приметы, пошел в третий — и уколол палец; тотчас взял ту девицу за руку и молвил:
— Вот мой сын!
— Правда, — отвечал купец, — это твой сын! Только отдать его не согласен; приходи утре (завтра) и выбирай снова.
Пошел старик домой в тоске-печали, а купец говорит сыну:
— Не отец твой мудёр, ты — мудёр!
И давай его бить и рвать, едва жива оставил.
Старик ночь ночевал, поутру поднимается ранёшенько, умывается белёшенько, сряжается крутёшенько и идет к купцу. Сын увидал его, обернулся ясным соколом, полетел навстречу и сел ему на голову. Опять старик ужахнулся:
— Что это за мразь прилетел!
Сокол-птица скочил с головы, ударился оземь и стал таким красавцем, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать. И говорит:
— Здравствуй, батюшка! Идешь ты за мною, только трудно меня взять, да и трудно признать: нынче обернет нас купец тридцатью ясными соколами — все как один, выпустит на широкий двор и насыпет белоярой пшеницы, а мы соберемся в одно стадо и станем клевать. Смотри же: все будут зерно клевать, а я стану кругом бегать; по этой примете признаешь меня.
Сказал, обернулся ясным соколом и полетел в свое место.
Старик по-прежнему пришел к купцу, постучался под окошко и скричал:
— Господин купец, отдай моего сына!
Купец тотчас выпустил тридцать ясных соколов — все как один, насыпал им белоярой пшеницы.
— Узнавай, — говорит, — своего сына.
Все птицы собрались в одно стадо и стали зерно клевать, а один сокол кругом бегает. Старик подобрался к нему поближе, ухватил за крыло и говорит купцу:
— Вот он мой сын!
— Ну и возьми его! — сказал купец. — Не ты мудёр, мудёр твой сын.
Взял старик сына и направился домой. Идет путем-дорогою, долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. На ту пору скачут охотники, промышляют зверя красного: впереди лиса бежит, норовит от них уйти.
— &mdатюшка, — говорит сын, — я обернусь кобелем и схвачу лисицу; как наедут охотники и станут отбивать зверя, молви им:
— Господа охотники, у меня свой кучко есть, я тем голову свою кормлю!
Охотники скажут:
— Продай нам кучка, ты и продай, да возьми сто рублев.
Тотчас обернулся он кобелем, погнал за лисой и схватил ее. Наехали охотники.
— Ах ты, старый, — закричали они, — зачем пришел сюда нашу охоту переймать?
— Господа охотники, — отвечает старик, — у меня свой кучко есть, я тем голову свою кормлю.
Охотники говорят:
— Продай кучка.
— Купите.
— А дорог?
— Сто рублев.
Охотники заплатили ему деньги и повели с собой кучка, а старик пустился один домой. Вот охотники ехали-ехали, глядь — бежит лисица, пустили за нею своих кобелей; те гоняли-гоняли, никак догнать не могли. Один охотник говорит:
— Пустимте, братцы, нового кобеля!
И только пустили, кобель тотчас нагнал лису, ухватил и убежал вслед за стариком. Догнал отца, ударился о сырую землю и сделался молодцом по-старому, по-прежнему.
Пошли они дальше. Подходят к озеру, охотники стреляют гусей, лебедей и серых уточек. Летит стадо гусиное; говорит сын отцу:
— Батюшка! Я обернусь ясным соколом и стану хватать-побивать гусей; придут к тебе охотники, начнут приставать, ты им и скажи:
— У меня свой сокол есть, я тем голову свою кормлю!
Будут они торговать сокола, ты продавай да проси два ста рублев.
Обернулся ясным соколом, поднялся повыше стада гусиного и стал хватать-побивать гусей да на землю пускать. Старик едва в кучу собирать поспевает.
Как увидали охотники такую добычу, прибежали к старику:
— Ах ты, старый! Зачем пришел сюда нашу охоту переймать?
— Господа охотники! У меня свой сокол есть, я тем голову свою кормлю.
— Не продашь ли сокола?
— Отчего не продать — купите!
— А дорог?
— Два ста рублев.
Охотники заплатили деньги и взяли сокола, а старик пошел один. Вот летит другое стадо гусиное.
— Пустимте, братцы, сокола! — сказал один охотник. И только пустили, сокол поднялся повыше стада гусиного, убил одну птицу и полетел вслед за отцом; нагнал отца, ударился о сырую землю и сделался молодцом по-старому, по-прежнему.
Пришли они домой: стоит избушка ветхая.
— Батюшка, — говорит сын, — я обернусь жеребцом, веди меня на ярмарку и бери триста рублев: надо лес покупать да новую избу строить. Только смотри: жеребца продавай, а узды не продавай; не то худо будет!
Ударился о сырую землю и оборотился жеребцом; повел его старик на ярмарку и стал продавать. Обступили торговые люди; пришел и тот купец, что все мудроссти знал, до всего дошел.
«Вот мой супостат! Хорошо же, будешь меня помнить!» — думает про себя.
— Что, старичок, продаешь жеребца?
— Продаю, господин купец.
— Говори, чего стоит?
— Триста рублев.
— А меньше?
— Одно слово — триста; меньше не возьму.
Заплатил купец деньги и вскочил на жеребца. Старик хотел было узду снять.
— Нет, старина, опоздал! — сказал ему купец и поехал в чистое поле.
Трое суток ездил без отдыху, совсем истомил жеребца, приехал домой и привязал его в конюшне туго-натуго. У того купца были дочери, пришли на конюшню, увидали коня: стоит измученный, весь в мыле.
— Ишь, — говорят, — как батюшка изъездил жеребца! А нет того, чтобы напоить, накормить его.
Отвязали и повели поить его. Жеребец бросился вдруг в сторону, вырвался и убежал в чистое поле.
— Где мой конь? — спрашивает купец.
— Мы отвязали его, хотели напоить, — говорят дочери, — а он вырвался и убежал со двора.
Как услышал про то купец, тотчас обернулся конем и что сил было поскакал в погоню. Вот-вот близко! Слышит Федор погоню, кинулся в море и обернулся ершом, а купец за ним щукою, и побежали морем. Ерш сунулся в ракову нору: щука-де ерша не берет с хвоста! Щука говорит:
— Ерш, поворотись сюда головой!
А ерш в ответ:
— Ну, ты щука, востра — съешь ерша с хвоста!
И так стояли трое суток. Наконец щука заснула, а ерш выскочил из норы и прибежал морем к некоему царству.
В то самое время вышла служанка на море почерпнуть воды. Ерш обернулся перстнем, какого лучше во всем царстве не было, и попал в ведро. Служанка подарила тот перстень царевне; крепко полюбился он ей — днем на руке носит, а ночью спит с молодцом. Узнал про то купец и пришел торговать перстень. А Федор наказал царевне:
— Проси с него за перстень десять тысяч рублев, да как станешь отдавать — урони перстень на пол; я рассыплюсь тогда мелким жемчугом, и прикатится одна жемчужина тебе под ноги — заступи ту жемчужину своим башмачком. Купец обернется петухом, станет клевать жемчуг, поклюет и скажет:
— Теперь погубил я своего супостата!
Тогда, царевна, подними свою ножку с последней жемчужины: жемчужина обернется ястребом и разорвет петуха на две части.
Стал купец покупать перстень; взяла с него царевна целые десять тысяч и будто нечаянно уронила перстень на пол; рассыпался он мелким жемчугом, и прикатилось одно зерно прямо к ногам царевны. Она в ту ж минуту заступила его своим башмачком. А купец обернулся петухом и начал клевать жемчуг; поклевал все и говорит:
— Ну, теперь погубил я своего супостата!
Царевна приподняла свою ножку: жемчужина обернулась ястребом, и разорвал ястреб петуха на две части. После того ударился о сырую землю и стал таким красавцем, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать. Женился на царевне, и стали провождать жизнь свою во всяком благополучии и веселье; и я там был, вино-пиво пил, по губам-то текло, а в рот не попало; тут мне колпак давали да вон толкали; я упирался да вон убирался.
26
Отзывы (0)