В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик со старухою; детей у них не было. Говорит раз старик:
— Старуха, поди купи репкуза обедом съедим.
Старуха пошла, купила две репки; одну кое-как изгрызли, а другую в печь положили, чтобы распарилась. Погодя немного слышатчто-то в печи кричит:
— Бабушка, откутай; тут жарко!
Старуха открыла заслонку, а в печи лежит живая девочка.
— Что там такое?спрашивает старик.
— Ах, старик! Господь дал нам девочку.
И старик и старуха крепко обрадовались и назвали эту девочку Репкою.
Вот Репка росла, росла и выросла большая. В одно время приходят деревенские девки и просят:
— Бабушка, отпусти с нами Репку в лес за ягодами.
— Не пущу, к… ны дети! Вы ее в лесу покинете.
— Нет, бабушка, ни за что не кинем.
Старуха отпустила Репку. Собрались девки, пошли за ягодами и зашли в такой дремучий лес, что зги не видать. Глядьстоит в лесу избушка, вошли в избушку, а там на столбе медведь сидит.
— Здравствуйте, красные девицы!сказал медведь.Я вас давно жду.
Посадил их за стол, наклал им каши и говорит:
— Кушайте, хорошие-пригожие! Которая есть не будет, тоё замуж возьму.
Все девки кашу едят, одна Репка не ест. Медведь отпустил девок домой, а Репку у себя оставил; притащил сани, прицепил к потолку, лег в эти сани и заставил себя качать. Репка стала качать, стала приговаривать:
— Бай-бай, старый хрен!
— Не так!говорит медведь.Сказывай: бай-бай, милый друг!
Нечего делать, стала качать да приговаривать:
— Бай-бай, милый друг!
Вот так-то прожил медведь с нею близко года; Репка забрюхатела и думает: как бы выискать случай да уйти домой. Раз медведь пошел на добычу, а ее в избушке оставил и заклал дверь дубовыми пнями. Репка давай выдираться, силилась-силилась, кое-как выдралась и убежала домой. Старик со старухой обрадовались, что она нашлась: живут они месяц, другой и третий; а на четвертый Репка родила сынаполовина человечья, половина медвежья; окрестили его и дали имя Ивашко-Медведко. Зачал Ивашко расти не по годам, а по часам; что час, то на вершок выше подается, словно кто его в гору тащит. Стукнуло ему пятнадцать лет, стал он ходить с ребятами на игры и шутить шутки нехорошие: кого ухватит за рукурука прочь, кого за головуголова прочь.
Пришли мужики жаловаться, говорят старику:
— Как хочешь, земляк, а чтобы сына твоего здесь не было! Нам для его удали не погубить своих деток!
Старик запечалился-закручинился.
— Что ты, дедушка, так невесел?спрашивает Ивашко-Медведко.Али кто тебя обездолил?
Старик трудно вздохнул:
— Ах, внучек! Один ты у меня был кормилец, и то велят тебя из села выслать.
— Ну что ж, дедушка! Это еще не беда; а вот беда, что нет у меня обороны. Поди-ка, сделай мне железную дубинку в двадцать пять пуд.
Старик пошел и сделал ему двадцатипятипудовую дубинку. Ивашко простился с дедом, с бабою, взял свою дубинку и пошел куда глаза глядят.
Идет путем-дорогою, пришел к реке шириной в три версты; на берегу стоит человек, спер реку ртом, рыбу ловит усом, на языке варит да кушает.
— Здравствуй, Усыня-богатырь!
— Здравствуй, Ивашко-Медведко! Куда идешь?
— Сам не ведаю: иду куда глаза глядят.
— Возьми и меня с собой.
— Пойдем, брат! Я товарищу рад.
Пошли двое и увидали богатырязахватил тот богатырь целую гору, понес в лог и верстает дорогу. Ивашко удивился:
— Вот чудо так чудо! Уж больно силен ты, Горынюшка!
— Ох, братцы, какая во мне сила? Вот есть на белом свете Ивашко-Медведко, так у того и впрямь сила великая!
— Да ведь это я!
— Куда ж ты идешь?
— А куда глаза глядят.
— Возьми и меня с собой.
— Ну, пойдем; я товарищам рад.
Пошли трое и увидели чудобогатырь дубье верстает: который дуб высок, тот в землю пихает, а который низок, из земли тянет. Удивился Ивашко:
— Что за сила, за могута великая!
— Ох, братцы, какая во мне сила? Вот есть на белом свете Ивашко-Медведко, так тот и впрямь силен!
— Да ведь это я!
— Куда же тебя бог несет?
— Сам не знаю, Дубынюшка! Иду куда глаза глядят.
— Возьми и меня с собой.
— Пойдем; я товарищам рад.
Стало их четверо.
Пошли они путем-дорогою, долго ли, коротко лизашли в темный, дремучий лес; в том лесу стоит малая избушка на курячьей ножке и все повертывается. Говорит Ивашко:
— Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а к нам передом.
Избушка поворотилась к ним передом, двери сами растворилися, окна открылися; богатыри в избушкунет никого, а на дворе и гусей, и уток, и индееквсего вдоволь!
— Ну, братцы,говорит Ивашко-Медведковсем нам сидеть дома не годится; давайте кинем жеребей: кому дома оставаться, а кому на охоту идти.
Кинули жеребей: пал он на Усыню-богатыря.
Названые братья его на охоту ушли, а он настряпал-наварил, чего только душа захотела, вымыл голову, сел под окошечко и начал гребешком кудри расчесывать. Вдруг закутилося-замутилося, в глаза зелень выступиластановится земля пупом, из-под земли камень выходит, из-под камня баба-яга костяная нога, ж… жиленая, на железной ступе едет, железным толкачом погоняет, сзади собачка побрехивает.
— Тут мне попить-поесть у Усыни-богатыря!
— Милости прошу, баба-яга костяная нога!
Посадил ее за стол, подал часточку, она съела. Подал другую, она собачке отдала:
— Так-то ты меня потчуешь!
Схватила толкач, начала бить Усынюшку; била-била, под лавку забила, со спины ремень вырезала, поела все дочиста и уехала. Усыня очнулся, повязал голову платочком, сидит да охает. Приходит Ивашко-Медведко с братьями:
— Ну-ка, Усынюшка, дай нам пообедать, что ты настряпал.
— Ах, братцы, ничего не варил, не жарил: так угорел, что насилу избу прокурил.
На другой день остался дома Горыня-богатырь; наварил-настряпал вымыл голову, сел под окошечком и начал гребнем кудри расчесывать. Вдруг закутилося-замутилося, в глаза зелень выступиластановится земля пупом, из-под земли камень, из-под камня баба-яга костяная нога, на железной ступе едет, железным толкачом погоняет, сзади собачка побрехивает.
— Тут мне попить-погулять у Горынюшки!
— Милости прошу, баба-яга костяная нога!
Она села, Горыня подал ей часточкубаба-яга съела; подал другуюсобачке отдала:
— Так-то ты меня потчуешь!
Схватила железный толкач, била его, била, под лавку забила, со спины ремень вырезала, поела все до последней крошки и уехала. Горыня опомнился, повязал голову и, ходя, охает. Воротился Ивашко-Медведко с братьями:
— Ну-ка, Горынюшка, что ты нам на обед сготовил?
— Ах, братцы, ничего не варил: печь угарная, дрова сырые, насилу прокурил.
На третий день остался дома Дубыня-богатырь; настряпал-наварил, вымыл голову, сел под окошечком и начал кудри расчесывать. Вдруг закутилося-замутилося, в глаза зелень выступиластановится земля пупом, из-под земли камень, из-под камня баба-яга костяная нога, на железной ступе едет, железным толкачом погоняет, сзади собачка побрехивает.
— Тут мне попить-погулять у Дубынюшки!
— Милости прошу, баба-яга костяная нога!
Баба-яга села, часточку ей подалона съела; другую подалсобачке бросила:
— Так-то ты меня потчуешь!
Ухватила толкач, била его, била, под лавку забила, со спины ремень вырезала, поела все и уехала. Дубыня очнулся, повязал голову и, ходя, охает. Воротился Ивашко:
— Ну-ка, Дубынюшка, давай нам обедать.
— Ничего не варил, братцы, так угорел, что насилу избу прокурил.
На четвертый день дошла очередь до Ивашки; остался он дома, наварил-настряпал, вымыл голову, сел под окошечком и начал гребнем кудри расчесывать. Вдруг закутилося-замутилосястановится земля пупом, из-под земли камень, из-под камня баба-яга костяная нога, на железной ступе едет, железным толкачом погоняет; сзади собачка побрехивает.
— Тут мне попить-погулять у Ивашки-Медведка!
— Милости прошу, баба-яга костяная нога!
Посадил ее, часточку подалона съела; другую подалона сучке бросила:
— Так-то ты меня потчуешь!
Схватила толкач и стала его осаживать; Ивашко осердился, вырвал у бабы-яги толкач и давай ее бить изо всей мочи, бил-бил, до полусмерти избил, вырезал со спины три ремня, взял засадил в чулан и запер.
Приходят товарищи:
— Давай, Ивашко, обедать!
— Извольте, други, садитесь.
Они сели, а Ивашко стал подавать: всего много настряпано. Богатыри едят, дивуются да промеж себя разговаривают:
— Знать, у него не была баба-яга!
После обеда Ивашко-Медведко истопил баню, и пошли они париться. Вот Усыня с Дубынею да с Горынею моются и всё норовят стать к Ивашке передом. Говорит им Ивашко:
— Что вы, братцы, от меня свои спины прячете?
Нечего делать богатырям, признались, как приходила к ним баба-яга да у всех по ремню вырезала.
— Так вот от чего угорели вы!
сказал Ивашко, сбегал в чулан, отнял у бабы-яги те ремни, приложил к ихним спинам, и тотчас все зажило. После того взял Ивашко-Медведко бабу-ягу, привязал веревкой за ногу и повесил на воротах:
— Ну, братцы, заряжайте ружья да давайте в цель стрелять: кто перешибет веревку пулеюмолодец будет!
Первый выстрелил Усыняпромахнулся, второй выстрелил Горынямимо дал, третий Дубынячуть-чуть зацепил, а Ивашко выстрелилперешиб веревку; баба-яга упала наземь, вскочила и побежала к камню, приподняла камень и ушла под землю.
Богатыри бросились вдогонку; тот попробует, другой попробуетне могут поднять камня, а Ивашко подбежал, как ударит ногоюкамень отвалился, и открылась норка.
— Кто, братцы, туда полезет?
Никто не хочет.
— Ну,говорит Ивашко-Медведко,видно, мне лезть приходится!
Принес столб, уставил на краю пропасти, на столбе повесил колокол и прицепил к нему один конец веревки, а за другой конец сам взялся.
— Теперь опускайте меня, а как ударю в колоколназад тащите.
Богатыри стали спускать его в нору; Ивашко видит, что веревка вся, а до дна еще не хватает; вынул из кармана три больших ремня, что вырезал у бабы-яги, привязал их к веревке и опустился на тот свет.
Увидал дорожку торную и пошел по ней, шел-шелстоит дворец, во дворце сидят три девицы, три красавицы, и говорят ему:
— Ах, добрый молодец, зачем сюда зашел? Ведь наша матьбаба-яга; она тебя съест!
— Да где она?
— Она теперь спит, а в головах у ней меч-кладенец лежит; ты меча не трогай, а коли дотронешьсяона в ту ж минуту проснется да на тебя накинется. А вот лучше возьми два золотых яблочка на серебряном блюдечке, разбуди ягу-бабу потихонечку, поднеси ей яблочки и проси отведать ласково; она поднимет свою голову, разинет пасть и как только станет есть яблочкоты выхвати меч-кладенец и сруби ей голову за один раз, а в другой не руби; если ударишь в другой разона тотчас оживет и предаст тебя злой смерти.
Ивашко так и сделал, отсек бабе-яге голову, забрал красных девиц и повел к норе; привязал старшую сестру к веревке, ударил в колокол и крикнул:
— Вот тебе, Усыня, жена!
Богатыри ее вытащили и опустили веревку на низ; Ивашко привязал другую сестру:
— Вот тебе, Горыня, жена!
И ту вытащили. Привязал меньшую сестру и крикнул:
— А это моя жена!
Дубыня рассердился, и как скоро потащили Ивашку-Медведка, он взял палицу и разрубил веревку надвое.
Ивашко упал и больно зашибся; очнулся добрый молодец и не знает, как ему быть; день, другой и третий сидит не евши, не пивши, отощал с голоду и думает:
— Пойду-ка, поищу в кладовых у бабы-яги, нет ли чего перекусить.
Пошел по кладовым, наелся-напился и напал на подземный ход; шел-шел и выбрался на белый свет. Идет чистым полем и видиткрасная девица скотину пасет; подошел к ней поближе и узнал свою невесту,
— Что, умница, делаешь?
— Скотину пасу; сестры мои за богатырей замуж идут, а я не хочу идти за Дубынюшку, так он и приставил меня за коровами ходить.
Вечером красная девица погнала стадо домой; а Ивашко-Медведко за нею идет. Пришел в избу; Усыня, Горыня и Дубыня богатыри сидят за столом да гуляют. Говорит им Ивашко:
— Добрые люди! Поднесите мне хоть одну рюмочку.
Поднесли ему рюмку зелена вина; он выпил и другую запросил; дали ему другую, выпил и запросил третью, а как выпил третьюраспалилось в нем богатырское сердце: выхватил он боевую палицу, убил всех трех богатырей и выбросил их тела в чистое поле лютым зверям на съедение. После того взял свою нареченную невесту, воротился к старику и к старухе и сыграл веселую свадьбу; много тут было выпито, много было съедено. И я на свадьбе был, мед-вино пил, по усам текло, во рту сухо было; дали мне пива корец, моей сказке конец.
69
Отзывы (0)