Жил старик со старухою; у них было три сына: двое умных, третий дурак. Старик со старухой померли. Перед смертью отец говорил:
— Дети мои любезные! Ходите три ночи на мою могилу сидеть.
Они кинули между собой жребий; досталось дураку идти. Дурак пошел на могилу сидеть; в полночь выходит отец его и спрашивает:
— Кто сидит?
— Я, батюшка, — дурак.
— Сиди, мое дитятко, господь с тобою!
На другую ночь приходится большому брату идти на могилу; большой брат просит дурака:
— Поди, дурак, посиди за меня ночку; что хочешь возьми.
— Да, поди! Там мертвецы прыгают…
— Поди; красные сапоги тебе куплю.
Дурак не мог отговориться, пошел другую ночку сидеть. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его отец и спрашивает:
— Кто сидит?
— Я батюшка, — дурак.
— Сиди, мое дитятко, господь с тобою!
На третью ночь надо среднему брату идти, то он просит дурака:
— Сделай милость, поди посиди за меня; что хочешь возьми!
— Да, поди! Первая ночь страшна была, а другая еще страшнее: мертвецы кричат, дерутся, а меня лихорадка трясет!
— Поди; красную шапку тебе куплю.
Нечего делать, пошел дурак и на третью ночь. Сидит на могилке, вдруг земля раскрывается, выходит его батюшка и спрашивает:
— Кто сидит?
— Я — дурак.
— Сиди, мое дитятко, господь с тобою! Вот тебе от меня великое благословение.
И дает ему три конских волоса. Дурак вышел в заповедные луга, прижег-припалил три волоса и крикнул зычным голосом:
— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать.
Поутру царь клич кличет:
— Кто в третьем этаже мою дочь Милолику-царевну с разлету на коне поцелует, за того отдам ее замуж.
Старшие братья сбираются смотреть, зовут с собой дурака:
— Пойдем, дурак, с нами!
— Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов да набью галок — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил три конские волоса и закричал:
— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Бежит сивка-бурка, вещая каурка, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился: сделался такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул и понесся; его конь бежит, земля дрожит; горы, долы хвостом застилает, пни, колоды промеж ног пускает. Через один этаж перескакал, через два — нет, и уехал назад.
Братья приходят домой, дурак на полатях лежит; говорят ему:
— Ах, дурак! Что ты не пошел с нами? Какой там молодец приезжал — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!
— Не я ли, дурак?
— Да где тебе такого коня достать! Утри прежде под носом-то!
На другое утро старшие братья сбираются к царю смотреть, зовут с собой дурака:
— Пойдем, дурак, с нами; вчера приезжал хорош молодец, нынче еще лучше приедет!
— Нет, не хочу; я пойду в поле, возьму кузов, набью галок и принесу — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил конские волосы:
— Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился, сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через два этажа перескакал, через третий — нет; воротился назад, пустил своего коня в зеленые заповедные луга, а сам пришел домой, лег на печи.
Братья приходят:
— Ах, дурак, что ты не пошел с нами? Вчера приезжал хорош молодец, а нынче еще лучше; и где эта красота родилась?
— Да не я ли, дурак, был?
— Эх, дурак дурацкое и говорит! Где тебе этакой красоты достать, где тебе этакого коня взять? Знай на печи лежи…
— Ну, не я, так авось завтра узнаете.
На третье утро сбираются умные братья к царю смотреть:
— Пойдем, дурак, с нами; нынче он ее поцелует.
— Нет, не хочу; я в поле пойду, кузов возьму, набью галок, домой принесу — и то собакам корм!
Вышел в чистое поле, припалил конские волосы и закричал громким голосом:
— Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; стал конь перед ним, как лист перед травой. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое ушко влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать. Сел верхом, рукой махнул, ногой толкнул, через все три этажа перескакал, царскую дочь в уста поцеловал, а она его золотым перстнем ударила в лоб.
Воротился дурак назад, пустил своего доброго коня в заповедные луга, а сам пришел домой, завязал голову платком, лег на полати. Братья приходят:
— Ах, дурак! Те два раза молодцы приезжали, а нынче еще лучше; и где этакая красота родилась?
— Да не я ли, дурак, был?
— Ну, дурак, дурацкое и орет! Где тебе этакой красоты достать?
Дурак развязал платок, всю избу осветил. Спрашивают его братья:
— Где ты этакой красоты доставал?
— Где бы ни было, да достал! А вы всё не верили; вот вам и дурак!
На другой день царь делает пир на весь православный мир, приказал сзывать во дворец и бояр, и князей, и простых людей, и богатых и нищих, и старых и малых: царевна-де станет выбирать своего нареченного жениха. Умные братья сбираются к царю на обед; дурак завязал голову тряпицею и говорит им:
— Теперь хоть не зовите меня, я и сам пойду.
Пришел дурак в царские чертоги и забился за печку. Вот царевна обносит всех вином, жениха выбирает, а царь за ней следом ходит. Всех обнесла, глянула за печку и увидала дурака; у него голова тряпицей завязана, по лицу слюни да сопли текут. Вывела его Милолика-царевна, утерла платком, поцеловала и говорит:
— Государь батюшка! Вот мой суженый.
Видит царь, что жених нашелся; хоть дурак, а делать нечего — царское слово закон! И сейчас же приказал обвенчать их. У царя известное дело — ни пиво варить, ни вино курить; живо свадьбу справили.
У того царя было два зятя, дурак стал третий. Один раз призывает он своих умных зятьев и говорит таково слово:
— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую я вам велю: есть в степи уточка золотые перышки; нельзя ли ее достать мне?
Велел оседлать им добрых коней и ехать за уточкою. Дурак услыхал и стал просить:
— А мне, батюшка, дай хоть водовозницу.
Дал ему царь шелудивую лошаденку; он сел на нее верхом, к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял хвост в зубы, погоняет ладонями по бедрам:
— Но, но, собачье мясо!
Выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал с нее шкуру и закричал:
— Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.
Налетели галки, карги и сороки и съели все мясо, а дурак зовет сивку-бурку:
— Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит; дурак влез в левое ушко — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец. Добыл утку золотые перышки, раскинул шатер, сам в шатре сидит; а возле уточка ходит. Наехали на него умные зятья, спрашивают:
— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
Отвечает дурак:
— В вашу пору — братец вам.
— А что, братец, продаешь уточку золотые перышки?
— Нет, она не продажная, а заветная.
— А сколько завету?
— С правой руки по мизинцу.
Отрезали по мизинцу с правой руки и отдали дураку; он в карман положил. Приехали зятья домой, полегли спать; царь с царицею ходят да слушают, что зятья говорят. Один говорит жене:
— Тише, руку мне развередила.
Другой говорит:
— Ох, больно! Рука болит.
Поутру царь призывает к себе умных зятьев:
— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи свинка золотая щетинка с двенадцатью поросятами; достаньте мне ее.
Приказал оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Дурак выехал в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:
— Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вам царь корму прислал.
Слетелись галки, карги и сороки и расклевали все мясо. Дурак вызвал сивку-бурку, вещую каурку, добыл свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и раскинул шатер; сам в шатре сидит, свинка около ходит. Наехали умные зятья:
— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
— В вашу пору — братец вам.
— Это твоя свинка золотая щетинка?
— Моя.
— Продай нам ее; что возьмешь?
— Не продажная, а заветная.
— Сколько завету?
— С ноги по пальцу.
Отрезали с ноги по пальцу, отдали дураку и взяли свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.
Наутро призывает царь своих умных зятьев, приказывает им:
— Зятья мои умные, зятья разумные! Сослужите мне службу, какую велю: ходит в степи кобыла золотогривая с двенадцатью жеребятами; нельзя ли достать ее?
— Можно, батюшка!
Приказал царь оседлать им добрых коней, а дураку опять дал шелудивую водовозницу. Сел он к лошадиной голове задом, к лошадиному заду передом, взял в зубы хвост, ладонями погоняет; умные зятья над ним смеются. Выехал дурак в чистое поле, ухватил клячу за хвост, содрал шкуру:
— Эй, слетайтесь, галки, карги и сороки! Вот вам батюшка корму прислал.
Слетелись галки, карги и сороки и поклевали все мясо. Тут закричал дурак громким голосом:
— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Сивка-бурка бежит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и стал молодец.
— Надо, — говорит, — добыть кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.
Отвечает ему сивка-бурка, вещая каурка:
— Прежние задачи были ребячьи, а это дело трудное! Возьми с собой три прута медных, три прута железных и три оловянных; станет за мною кобылица по горам, по долам гоняться, приустанет и упадет наземь; в то время не плошай, садись на нее и бей промеж ушей всеми девятью прутьями, пока на мелкие части изломаются: разве тогда покоришь ты кобылицу златогривую.
Сказано — сделано; добыл дурак кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами и раскинул шатер; сам в шатре сидит, кобылица к столбу привязана. Наехали умные зятья, спрашивают:
— Кто, кто в шатре? Коли стар старичок — будь нам дедушка, коли средних лет — будь нам дядюшка.
— В вашу пору молодец — братец вам.
— Что, братец, твоя кобыла к столбу привязана?
— Моя.
— Продай нам.
— Не продажная, а заветная.
— А сколько завету?
— Из спины по ремню.
Вот умные зятья жались-жались и согласились; дурак вырезал у них по ремню из спины и положил в карман, а им отдал кобылицу с двенадцатью жеребятами.
На другой день сбирает царь пир пировать; все сошлись. Дурак вынул из кармана отрезанные пальцы и ремни и говорит:
— Вот это — уточка золотые перышки, вот это свинка золотая щетинка, а вот это — кобылица золотогривая с двенадцатью жеребятами!
— Что ты бредишь, дурак? — спрашивает его царь, а он в ответ:
— Государь батюшка, прикажи-ка умным зятьям перчатки с рук снять.
Сняли они перчатки: на правых руках мизинцев нет.
— Это я с них по пальцу взял за уточку золотые перышки, — говорит дурак; приложил отрезанные пальцы на старые места — они вдруг приросли и зажили.
— Сними, батюшка, с умных зятьев сапоги.
Сняли с них сапоги — и на ногах не хватает по пальцу.
— Это я с них взял за свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами.
Приложил к ногам отрезанные пальцы — вмиг приросли и зажили.
— Батюшка, сними с них сорочки.
Сняли сорочки, у обоих зятьев из спины по ремню вырезано.
— Это я с них взял за кобылицу златогривую с двенадцатью жеребятами.
Приложил те ремни на старые места — они приросли к спинам и зажили.
— Теперь, — говорит дурак, — прикажи, батюшка, коляску заложить.
Заложили коляску, сели и поехали в чистое поле. Дурак прижег-припалил три конские волоса и крикнул громким голосом:
— Сивка-бурка, вещая каурка, батюшкино благословение! Стань передо мной, как лист перед травой.
Конь бежит, земля дрожит, изо рту полымя пышет, из ушей дым столбом валит, прибежал и стал как вкопанный. Дурак в левое ушко влез — напился-наелся; в правое влез — в цветно платье нарядился и сделался такой молодец — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! С того времени жил он с своей женою по-царски, ездил в коляске, пиры задавал; на тех пирах и я бывал, мед-вино пивал; сколько ни пил — только усы обмочил!
165
Отзывы (0)