Крестьянин Тархас

Давно это было. Как-то узкоглазый хан Олзой от нечего делать издал указ: «Кто сумеет обмануть меня так, чтобы я поверил, тому отдам полную чашу золота».
Узнал об этом указе пастух Малаасгай, пришел к узкоглазому хану Олзою и говорит:
— Хан-батюшка, у моего отца был такой длинный шест, что он мог им перемешивать звезды на небе.
— Да это ерунда. Вот когда закуривал мой хан-отец свою трубку во дворе, то зажигал ее прямо от солнца. Вот какая была у него длинная трубка.
Услышал зто пастух Малаасгай и молча вышел. Услышал об этом указе портной Олёодой, пришел к узкоглазому хану Олзою и сказал:
— Хан-батюшка, вчера загремел гром так, что разорвал небесный шов — Млечный Путь. Мне пришлось до позднего вечера зашивать эти швы.
— Да, мой портной Олёодой, хорошим делом ты занимался. Но вот плохо ты зашивал, недавно утром прошел дождь, — говорит Олзой-хан, посмеиваясь над Олёодоем.
Замолчал портной Олёодой и тоже молча вышел.
Услышал об указе крестьянин Тархас, который засевал просо на вершине оврага Таряата. Он прискакал на телеге с пустой бочкой. Узкоглазый хан Олзой очень удивился этому и спрашивает:
— О! Крестьянин Тархас, что за пустую бочку с грохотом привез?
— Приехал за долгами, — отвечает тот.
— А что за долг? Когда это было? Когда я тебе задолжал? Я об этом не помню, — говорит хан.
— Ты забыл, как у меня взял вот эту бочку, наполненную золотом, — говорит Тархас.
— Не ври.
— Если я вру, отдай мне полную чашку золота!
— Нет, не врешь, это правда!
— Если правда, то дай бочку золота!
Так узкоглазый хан Олзой проиграл находчивому крестьянину Тархасу чашку золота, которым дорожил.