Жил-был бедный мужичок; сколько он ни трудился, сколько ни работал — все нет ничего!
— Эх, — думает сам с собой, — доля моя горькая! Все дни за хозяйством убиваюсь, а того и смотри — придется с голоду помирать; а вот сосед мой всю свою жизнь на боку лежит, и что же? — хозяйство большое, барыши сами в карман плывут. Видно, я богу не угодил; стану я с утра до вечера молиться, авось господь и смилуется.
Начал он богу молиться; по целым дням голодает, а все молится. Наступил светлый праздник, ударили к заутрене. Бедный думает:
— Все люди станут разгавливаться, а у меня ни куска нету! Пойду хоть воды принесу — ужо вместо щей похлебаю.
Взял ведерко, пошел к колодцу и только закинул в воду — вдруг попалась ему в ведерко большущая щука. Обрадовался мужик:
— Вот и я с праздником! Наварю ухи и всласть пообедаю.
Говорит ему щука человечьим голосом:
— Отпусти меня, добрый человек, на волю; я тебя счастливым сделаю: чего душа твоя пожелает, все у тебя будет! Только скажи: по щучьему веленью, по божьему благословенью явись то-то и то-то — сейчас явится!
Убогий бросил щуку в колодец, пришел в избу, сел за стол и говорит:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью будь стол накрыт и обед готов!
Вдруг откуда что взялось — появились на столе всякие кушанья и напитки; хоть царя угощай, так не стыдно будет! Убогий перекрестился:
— Слава тебе господи! Есть чем разговеться.
Пошел в церковь, отстоял заутреню и обедню, воротился и стал разгавливаться; закусил-выпил, вышел за ворота и сел на лавочку.
На ту пору вздумала царевна по улицам прогуляться, идет с своими няньками и мамками и ради праздничка Христова раздает бедным милостыню; всем подала, а про этого мужичка и позабыла. Вот он и говорит про себя:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью пусть царевна плод понесет и родит себе сына!
По тому слову царевна в ту ж минуту забрюхатела и через девять месяцев родила сына. Начал ее царь допрашивать.
— Признавайся, — говорит, — с кем согрешила?
А царевна плачет и всячески клянется, что ни с кем не грешила:
— И сама не ведаю, за что меня господь покарал!
Сколько царь ни допытывался, ничего не узнал.
Меж тем мальчик не по дням, а по часам растет; через неделю уж говорить стал. Царь созвал со всего царства бояр и думных людей, показывает их мальчику: не признает ли он кого за отца? Нет, мальчик молчит, никого отцом не обзывает. Приказал царь нянькам и мамкам нести его по всем дворам, по всем улицам и казать всякого чина людям и женатым и холостым. Няньки и мамки понесли ребенка по всем дворам, по всем улицам; ходили-ходили, он все молчит. Подошли, наконец, к избушке бедного мужика; как только увидал мальчик того мужика, сейчас потянулся к нему ручонками и закричал:
— Тятя, тятя!
Доложили про то государю, привели во дворец убогого; царь стал его допрашивать:
— Признавайся по чистой по совести — твой это ребенок?
— Нет, божий!
Царь разгневался, обвенчал убогого на царевне, а после венца приказал посадить их вместе с ребенком в большую бочку, засмолить смолою и пустить в открытое море.
Вот поплыла бочка по морю, понесли ее буйные ветры и прибили к далекому берегу. Слышит убогий, что вода под ними не колышется, и говорит таково слово:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью распадись, бочка, на сухом месте!
Бочка развалилася; вылезли они на сухое место и пошли куда глаза глядят. Шли-шли, шли-шли, есть-пить нечего, царевна совсем отощала, едва ноги переставляет.
— Что, — спрашивает убогий, — знаешь теперь, какова жажда и голод?
— Знаю! — отвечает царевна.
— Вот так-то и бедные мучатся; а ты не хотела мне на Христов день и милостынки подать!
Потом говорит убогий:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью стань здесь богатый дворец — чтоб лучше во всем свете не было, и с садами, и с прудами, и со всякими пристройками!
Только вымолвил — явился богатый дворец; выбегают из дворца слуги верные, берут их под руки, ведут в палаты белокаменные и сажают за столы дубовые, за скатерти браные. Чудно в палатах убрано, изукрашено; на столах всего наготовлено: и вина, и сласти, и кушанья. Убогий и царевна напились, наелись, отдохнули и пошли в сад гулять.
— Всем бы здесь хорошо, — говорит царевна, — только жаль, что нет никакой птицы на наших прудах.
— Подожди, будет и птица! — отвечал убогий и тотчас вымолвил:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью пусть плавают на этом пруде двенадцать уток, тринадцатый селезнь — у всех бы у них одно перо было золотое, другое серебряное; да был бы у селезня чуб на головке бриллиантовый!
Глядь — плывут по воде двенадцать уток и селезень — одно перо золотое, другое серебряное; на головке у селезня чуб бриллиантовый.
Вот так-то живет царевна с своим мужем без горя, без печали, а сын ее растет да растет; вырос большой, почуял в себе силу великую и стал у отца, у матери проситься поехать по белу свету да поискать себе невесты. Они его отпустили:
— Ступай, сынок, с богом!
Он оседлал богатырского коня, сел и поехал в путь-дорогу. Попадается ему навстречу старая старуха:
— Здравствуй, русский царевич! Куда ехать изволишь?
— Еду, бабушка, невесты искать, а где искать — и сам не ведаю.
— Постой, я тебе скажу, дитятко! Поезжай ты за море в тридесятое королевство; там есть королевна — такая красавица, что весь свет изъездишь, а лучше ее нигде не сыщешь!
Добрый молодец поблагодарил старуху, приехал к пристани, нанял корабль и поплыл в тридесятое королевство.
Долго ли, коротко ли плыл он по морю, скоро сказка сказывается, не скоро дело делается — приезжает в то королевство, явился к тамошнему королю и стал за его дочь свататься. Говорит ему король:
— Не ты один за мою дочь сватаешься; есть у нас еще жених — сильномогучий богатырь; коли ему отказать, он все мое государство разорит.
— А мне откажешь — я разорю!
— Что ты! Лучше померяйся с ним силою: кто из вас победит, за того и дочь отдам.
— Ладно! Созывай всех царей и царевичей, королей и королевичей на честной бой поглядеть, на свадьбе погулять.
Тотчас посланы были гонцы в разные стороны, и года не прошло, как собрались со всех окрестных земель цари и царевичи, короли и королевичи; приехал и тот царь, что свою родную дочь в бочку засмолил да в море пустил. В назначенный день вышли богатыри на смертный бой; бились-бились, от их ударов земля стонала, леса приклонялись, реки волновались; сын царевны осилил своего супротивника — снес с него буйную голову.
Подбежали тут королевские бояре, взяли доброго молодца под руки и повели во дворец; на другой день обвенчался он с королевною, а как отпировали свадьбу, стал звать всех царей и царевичей, королей и королевичей в гости к своему отцу, к матери. Поднялись все разом, снарядили корабли и поплыли по морю. Царевна со своим мужем встретили гостей с честию, и начались опять пиры да веселье. Цари и царевичи, короли и королевичи смотрят на дворец, на сады и дивуются: такого богатства нигде не видано, а больше всего показались им утки и селезень — за одну утку можно полцарства дать! Отпировали гости и вздумали домой ехать; не успели они до пристани добраться, как бегут за ними скорые гонцы:
— Наш-де хозяин просит вас назад воротиться, хочет с вами тайный совет держать.
Цари и царевичи, короли и королевичи воротились назад; выступил к ним хозяин и стал говорить:
— Разве этак добрые люди делают? Ведь у меня утка пропала! Окромя вас некому взять!
— Что ты взводишь напраслину? — отвечают ему цари и царевичи, короли и королевичи. — Это дело непригожее! Сейчас обыщи всех! Если найдешь у кого утку, делай с ним, что сам знаешь; а если не сыщешь, твоя голова долой!
— Хорошо, я согласен! — сказал хозяин, пошел по ряду и стал их обыскивать; как скоро дошла очередь до царевнина отца, он потихоньку и вымолвил:
— По щучьему веленью, по божьему благословенью пусть у этого царя под полой кафтана будет утка привязана!
Взял, приподнял ему кафтан, а под полой как есть привязана утка — одно перо золотое, другое серебряное. Тут все прочие цари и царевичи, короли и королевичи громко засмеялись:
— Ха-ха-ха! Вот каково! Уж цари воровать начали!
Царевнин отец всеми святыми клянется, что воровать — у него и на мыслях не было; а как к нему утка попала — того и сам не ведает.
— Рассказывай! У тебя нашли, стало быть, ты один и виноват.
Тут вышла царевна, бросилась к отцу и призналась, что она та самая его дочь, которую выдал он за убогого замуж и посадил в смоляную бочку:
— Батюшка! Ты не верил тогда моим словам, а вот теперь на себе спознал, что можно быть без вины виноватым.
Рассказала ему, как и что было, и после того стали они все вместе жить-поживать, добра наживать, а лиха избывать.
Отзывы (0)