Анарзади

Ночью самозванка зарезала коня, вынула конское сердце и приложила его к устам Анарзади. Все лицо ей измазала кровью. Потом позвала царевича. Увидел царевич такую мерзость и дара речи лишился. Не хотел он верить глазам, да как тут не поверишь! Кликнул он палачей и повелел:
— Уведите эту ведьму отсюда, изрубите ее на куски и скормите мясо коршунам и воронам.
Вот какой отдал царевич приказ. Плакала Анарзади, рыдала, падала в ноги мужу, но сердце его не смягчилось. Увели палачи ее в лес и там изрубили в куски. Вернулись палачи во дворец, и чамарка щедро их наградила.
А в лесу, там, где пролилась кровь Анарзади, тоже выросло гранатовое дерево. Подле этого дерева жил в жалкой лачужке сын бедного брахмана. Стал он копать под деревом глину, чтобы лачугу свою подлатать, а дерево и повалилось. Вышла из него прекрасная женщина, положила на плечо юноше руку и говорит:
— Отныне ты брат мне, а я тебе сестра. Будем жить с тобой вместе.
Юноша смутился и отвечает:
— Я работаю день и ночь, а одного себя толком прокормить не могу. Как же мне тебя содержать?
— Братец, об этом ты не тревожься, — говорит Анарзади. — Я умею ткать платки редкостной красоты. Так вот: я нлатки буду ткать, а ты будешь их носить к царю во дворец — продавать. Хватит на прожитье нам обоим.
С того дня Анарзади принялась ткать платки, а юноша их носил во дворец.
Увидал их царевич, и стало ему невтерпеж разузнать, откуда у парня платки такой красоты. Раз приходит тот, а царевич у него спрашивает:
— Где ты берешь эти платки? Юноша ему в ответ:
— Государь, их делает моя сестра.
Юноша домой — и царевич следом за ним. Идет, а сам думает: «Та, из чьих рук выходят платки такой красоты, сама должна быть еще краше». Шел он, шел и дошел до лачужки. И что же он видит? Сидит за ткацким станком девушка, как две капли воды похожая па Анарзади. Смотрит царевич на нее, глаз отвести не может. «Что это, — думает, — сон или явь?» Еле вымолвил:
— Мне нужен платок.
Подняла глаза Анарзади и узнала царевича.
— Что платок? — говорит. — Я тебе дам не один, а четыре. Только сначала послушай, что я скажу.
— Ну говори, что ты хочешь сказать, — отвечает царевич.
Спрашивает его Анарзади:
— Царевич, а не случалось тебе попасться в лапы садху-злодея? И не ты ли прикончил его — бросил в кипящее масло?
Удивился царевич.
— Откуда ты знаешь? — спрашивает. Анарзади ему говорит:
— Не убив его, нельзя добыть Анарзади. Рассказала ему Анарзади обо всем, что было дальше, и говорит:
— Ах, царевич! Ты что же живешь закрывши глаза, если поверил чамарке-обманщице и обрек на смерть Аиарзади?
Земля ушла из-под ног у царевича. Онемев, он уставился на Анарзади.
А она с глазами, полными слез, говорит:
— Я и есть та злосчастная Анарзади. Ради меня ты когда-то рисковал своей жизнью и моей же кровью замарал потом свои руки.
Понял царевич, что он натворил, и стал каяться. В ноги упал Анарзади, прощенья просит.
— Анарзади! Поверь мне, больше не причиню тебе горя. Кровью своей заплачу за каждую слезинку твою. Прости меня и вернись ко мне во дворец.
— Я тебе верю, царевич, — ответила Анарзади. — Я знаю, что ты невиновен. Но сперва прикажи казнить эту чамарку-обман