Санный поезд

А Еспер перевернулся на бок и снова заснул.
Служанки на постоялом дворе были одна другой любопытней. Под конец и третья служанка не выдержала, прокралась в горницу и тоже — хвать санки.
— Чик-чирик! Чик-чирик! — крикнула птичка. Проснулся Еспер и приказывает:
— Держи крепче!
Стоят все три служанки, с места двинуться не могут.
Спозаранку, покуда на постоялом дворе еще не проснулись, выволок Еспер санки на дорогу. И пришлось служанкам, хочешь не хочешь, следом тащиться, а они в одних ночных рубахах!
— Чик-чирик, птичка!
И покатили санки по проселочной дороге, а горемычные служанки бегут что есть духу следом. Щеки у них от стыда пылают, слезы градом катятся: в одних рубахах при всем честном народе предстали.
Ехал Еспер, ехал, попадается ему по дороге церковь. А пастор с пономарем как раз идут туда службу отправлять.
Увидели они чудной поезд, крестятся!
Эй вы, бесстыжие! Бегаете за парнем, да еще в одних рубахах!-крикнул пастор служанкам.
Схватил он за руку ту, что позади всех бежала, и тянет ее прочь.
Но не тут-то было!
— Чик-чирик! Чик-чирик! — крикнула птичка.
— Держи крепче! — приказал Еспер.
И уж не разжать пастору руки. Пришлось ему следом за служанками бежать.
— Господи, помилуй нас! Ваше преподобие! — заорал пономарь. — Куда вы? Да и не пристало в ваши лета да привашем-то сане за молодыми служанками гоняться!
Подбегает пономарь к санкам и хватается за пасторскую ризу.
— Чик-чирик! Чик-чирик! — крикнула птичка.
— Держи крепче! — приказал Еспер.
Пришлось и пономарю вместе со всеми по дороге бежать.
Подъехали санки к кузнице. Кузнец только-только лошадь подковал и в правой руке еще кузнечные клещи держит, а в левой у него — пучок сена, которым он лошадь подкармливал.
Мчатся мимо санки, полощется по ветру пола Пономаревой рясы. А кузнец был малый веселый. Как увидел самоходный поезд, захохотал во всю глотку и цап клещами пономаря за полу.
— Чик-чирик! Чик-чирик! — крикнула птичка.
— Держи крепче! — приказал Еспер.
Пришлось и кузнецу бегом за пономарем пуститься, а пучок сена за ним следом волочится.
Летят санки по дороге, навстречу им — гусиное стадо. Увидали гуси сено, крылья распустили, бегут к санкам, с ноги на ногу переваливаются, и ну сено щипать.
— Чик-чирик! Чик-чирик! — крикнула птичка.
Пришлось и гусям от других не отставать; сколько ни шипели, сколько ни гоготали — толку мало. Бегут следом, с ноги на ногу переваливаются.
Долго ли, коротко ли ехали, а подъехал санный поездк королевскому двору. Завернул туда Еспер со всей своей свитой.
Трижды объехал потешный поезд вокруг замка. Что тут было! Шум на всю округу!
Служанки в одних рубахах голосят что есть мочи; пастор в полном облачении молится и стонет; пономарь не своим голосом воет и ревет; кузнец хохочет и чертыхается; гуси гогочут и шипят.
На шум сбежалась вся челядь из замка, пришлось и королю с принцессой выйти поглядеть на Еспера со свитой. Ну и хохотал король, даже икать стал. А как взглянул на дочку — глазам не верит, хохочет принцесса Кукса, да так, что слезы у нее по щекам градом катятся.
— Тпр-ру! — приказал Еспер, и санки-самоходы стали.
— Отпусти! — снова приказал Еспер Настырный.
Пустились тут бежать без оглядки гуси и кузнец, пономарь и пастор, а под конец — все три служанки.
Взбежал Еспер к принцессе на крыльцо и говорит:
— Ага, рассмешил я тебя! Теперь ты моя!
Вот так и взял себе в жены Еспер, по прозвищу Настырный, принцессу Куксу да еще полкоролевства в придачу получил. А после смерти старого короля досталось ему и все королевство.