Человек с моим положением в свете просто не может приносить пользу. У нас есть определенные достоинства, и этого более чем достаточно. Трудолюбие мне ни капельки не симпатично. Я всегда был уверен, что тяжелая работа — удел тех, кому больше нечего делать".
"Хорошо, хорошо, — согласилась Утка. Она была очень миролюбива, и никогда ни с кем не ссорилась. — На вкус и на цвет товарищей нет. Но, я надеюсь, теперь вы будете жить вместе с нами?"
"О, нет! — воскликнул Патрон Для Фейерверка. — Я здесь гость, выдающийся гость. Дело в том, что здесь мне скучновато. Здесь нет ни общества, ни уединения. Захолустье какое-то! Я обязательно вернусь во дворец; я знаю — мне дано удивить мир".
"Я тоже подумывала заняться общественной жизнью, — заметила Утка, — на свете так много всего нужно исправить. Я принимала участие на большом съезде, где мы приняли резолюцию про все, что нас не устраивает в мире. Но, похоже, она не имели большого успеха. Сейчас я занимаюсь только домашним хозяйством, да присматриваю за своим семейством".
"А я создан для общественной жизни, — сказал Патрон, как и все мои родственники, даже самые неказистые. Как только мы появляемся в свете (точнее, во тьме), все взоры устремляются на нас. Я сам еще не выступал перед обществом, но это будет величественное зрелище. Что касается домохозяйства, то оно поглощает лучшие дни нашей жизни и мешает думать о Возвышенном".
"Да, да, о Возвышенном! — согласилась Утка. — Как удачно вы мне напомнили, что пора бы и пообедать". И громко крякая она помчалась вниз по канаве.
"Вернитесь, вернитесь! — взывал Необыкновенный Патрон. — Я еще не кончил!" Но все было тщетно.
"Я рад, что она ушла, — сказал Патрон сам себе. Хоть она и утка, а мозги у нее куриные". Тут под ним что-то опять чавкнуло, и он погрузился еще глубже в грязь. Пришло время поразмыслить, как одиноки бывают гениальные личности.
Вдруг появилось двое мальчишек в светлых рубахах. Они мчались по берегу канавы с котелком и хворостом в руках.
"Это за мной, — сразу решил Патрон. — Делегация!" И он попытался принять достойный вид. "Ух ты! — крикнул один из них. Смотри, какой грязный шест! Как он здесь оказался?" Мигом палка, к которой был привязан патрон, оказалась у них в руках. "ГРЯЗНЫЙ ШЕСТ? — удивился
Патрон. Не может быть! ГРОЗНЫЙ ШЕСТ! Они перепутали меня со скипетром! Это очень лестно".
"Давай бросим его в костер, — сказал второй мальчик. Может котелок тогда быстрее закипит". Они сложили хворост в кучку, положили сверху патрон, и поднесли спичку.
"Великолепно, — сказал Патрон Для Фейерверка, — они хотят запустить меня днем, чтобы все могли меня разглядеть".
"А мы пока поваляемся на траве", — решили ребята. Стоило им улечься под деревом, как глаза у них стали закрываться, и они, пару раз зевнув, заснули.
Патрон был насквозь мокрый, и долго не мог загореться. Наконец, огонь добрался до него.
"Я отправляюсь!" — закричал он, и распрямился. "Я полечу выше звезд, выше луны, выше солнца, выше…"
"Вжж, вжж!" — и он взлетел вверх. "Восхитительно! — завопил Патрон. Я буду лететь так вечно. Какой успех!"
Но никто его не заметил. Он почувствовал странное волнение, нараставшее внутри него. "Сейчас я взорвусь! Я запалю весь мир, и сделаю такой шум, что целый год будут говорить только обо мне". И он действительно взорвался.
"Бум! Бум!" — загромыхал порох. Впрочем, никто его так и не услышал. Только один из мальчишек перевернулся во сне на другой бок. Все, что осталось от Необыкновенного Патрона Для Фейерверка — это палка, к которой он был привязан. Палка шлепнулась прямо на спину Гусыне, которая мирно прогуливалась по берегу канавы.
"Боже мой! — вскрикнула она. Ну и времена! Дрова с неба на спину валятся". И Гусыня пустилась наутек.
"Я знал, что произведу фурор!" — сказал Необыкновенный Патрон и погас.
175
Отзывы (0)