Голубая важенка

Слово царское крепко, обещал — надо взять.
Поехал царевич к себе домой с невестой. Плывут на лодке.
А девушка коров на берегу пасёт и напевает:
Везёт царевич невесту:
Нога у неё обтёсанная,
Палец у неё обструганный,
А голова, как курик (колотушка из отёсанного полена для колки дров).
Царевич спрашивает:
— О чём там девушка поёт? А невеста отвечает:
— Да это пастушка. Она с коровами переговаривается, себя забавляет.
Проехали немного, девушка идёт по берегу, снова поёт:
Везёт царевич невесту:
Нога у неё обтёсанная,
Палец у неё обструганный,
Голова, как курик!
Хочет царевич подъехать к берегу, спросить у пастушки, о чём она поёт, да невеста не пускает:
— Нечего слушать песни пастушки. Она коров ублажает, себя забавляет, делать ей больше нечего.
Опять едут, а песня снова с берега доносится:
Везёт царевич невесту:
Нога у неё обтёсанная,
Палец у неё обструганный,
А голова, как курик!
Не послушался царевич невесты, подъехал к берегу, девушка ему всё и рассказала. Он как снимет шапку с невесты — так и есть, голова вся в крови, нога в крови и палец тоже.
Примерил на девушку-пастушку — ей всё впору. Взял её царевич в жёны, а дочь Сюоятар бросил в воду.
Но Сюоятар ничего об этом не знает. Думает — её дочка и есть жена царя.
Вот родила жена царевича ребёнка. Сюоятар пошла навестить внука и дочь. Плывёт на лодке, смотрит, красивый цветок в озере вырос. Подъехала она ближе и хотела сорвать его для внука. А там голос такой тихий: «Что ты, мать, делаешь, чуть сердце моё не вырвала».
Узнала Сюоятар всю правду, оживила она дочь и поехала дальше.
Приходит в дом царевича, ничего не говорит. Истопила баню и там обратила жену царевича в голубую важенку, олениху, и отпустила по вольному свету бегать, а свою дочь во дворец привела. Видит царевич — что-то сталось с женой, вроде и не она это. Да ничего не говорит. А ребёнок день и ночь плачет, никто унять его не может — голодный, молока-то нет.
Жили-пожили. А у царя был пастух, коров пас. Сидит он как-то на пеньке, в свой рожок играет. Откуда ни возьмись — подбегает к нему голубая важенка и говорит:
Плачет ли моя ласточка, Стонет ли моя зоренька? Печален ли мой господин?
Я жена царевича, Сюоятар превратила меня в важенку. Отвечает пастух:
Плачет твоя ласточка, Стонет твоя зоренька, И печален твой господин.
Важенка просит пастуха:
— Принеси ты завтра ребёнка в лес. Я приду сюда и буду кормить и холить его, пока другие олени в озере купаются… А если не будут давать, так ты скажи: «Раз не можете дома утешить ребёнка, дайте мне его в лес. Там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шёпот листочков ребёнок, глядишь, и успокоится».
Под вечер бежит стадо оленей — мимо пробежали, бежит второе стадо — тоже мимо, третье стадо побежало — и голубая важенка с ними убежала.
На следующий день пастух говорит царевичу:
— Дайте мне ребёнка в лес, я понянчу его там, раз он у вас всё время плачет.
— Дома не можем успокоить, где уж тебе, — говорят ему.
— А вы дайте, там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шёпот листочков, может, дитя и успокоится.
Дали ему, авось и вправду утешит. Приносит пастух ребёнка в лес и кличет:
Важенка, голубонька, Иди дитятко кормить, Свою ягодку поить! Она у Сюоятар не ест, У злой ведьмы не пьёт, Из рожка не сосёт!
Важенка прибежала, сбросила с себя оленью шкуру, превратилась в женщину, взяла ребёнка на руки, кормит его грудью, а сама и плачет и смеётся от радости. Накормила, ребёнок успокоился, заснул. Целый день мать нянчилась, играла с ним, ласкала его.
Вечером отдала ребёнка пастуху, сказала, чтобы и завтра принёс. Накинула на себя шкуру и побежала за третьим стадом оленей.
Ребёнок дома всю ночь проспал спокойно, не плакал. Царевич удивился, задумался.
Утром пастух опять просит ребёнка:
— Дайте мне его в лес на день. Там под звон колокольчиков, под шорох ветвей, под шёпот листочков дитя и успокоится.
Сюоятар не хотела давать ребёнка, да царевич её не послушался, разрешил. Опять приходит пастух на то самое место, зовёт важенку:
Важенка, голубонька, Иди дитятко кормить, Свою ягодку поить! Она у Сюоятар не ест, У злой ведьмы не пьёт, Из рожка не сосёт!
Прибегает важенка, сбрасывает шкуру, берёт своё дитя на руки, кормит его, убаюкивает, песенки поет. Целый день провела с ребёнком. Жаль ей уходить, да надо. Отдала ребёночка пастуху и говорит:
— Принеси его ещё завтра, в последний раз. А потом уж я прийти не смогу, уходит наше стадо в другие края, за далёкие моря,- сама надела шкуру и побежала стадо догонять.
Пастух принёс ребёнка домой, ребёнок ночь спит без просыпу, не плачет, не беспокоится. Царевич уже не на шутку встревожился: тут что-то не ладно! Решил он сходить к старушке-вдове, что она скажет, она ведь всё знает. Приходит к ней и говорит:
— Вот у меня ребёнок всё плакал, плакал, ничем унять не могли, а как стал пастух брать его в лес, так две ночи спит, голоса не подаёт. Что за чудо?
— Вот что, царевич, — говорит старушка, — не мудрено, что ребёнок успокоился, — уже два дня он сосёт материнское молоко. Ведь твою жену Сюоятар обратила в голубую важенку, а женой у тебя её дочь. Вот важенка-мать и кормит ребёнка в лесу. Ты завтра опять дай ребёнка пастуху, сам иди за ним следом и спрячься. Важенка прибежит, сбросит шкуру, станет ребёнка кормить. А ты в это время шкуру сожги. Как только шкуру сожжешь, жена сделается мёртвой, но ты не пугайся. Там направо есть скала, под скалой два родничка — в одном мёртвая, в другом живая вода. Ты принеси этой воды, побрызгай сначала мёртвой водой, потом живой, она и оживёт. Только так ты спасёшь свою жену, не то она всю жизнь будет важенкой.
На третий день царевич с радостью отдал ребёнка пастуху, а сам пошёл за ним следом. Приходит пастух в лес, зовёт:
Важенка, голубонька, Иди дитятко кормить, Свою ягодку поить! Она у Сюоятар не ест, У злой ведьмы не пьёт, Из рожка не сосёт!
Смотрит царевич — бежит важенка, что есть силы несётся. Прибежала, сбросила шкуру, взяла ребёнка на руки, села на пенёк и начала кормить и ласкать его. Царевич так и обмер — точно, его жена! Подкрался он, взял шкуру и бросил в костёр. Женщина чувствует — гарью пахнет:
— Кто мою шкуру сжёг, тот меня погубил! — и упала мёртвая.
Царевич побежал к скале, зачерпнул из одного родничка мёртвой, из другого живой воды. Побрызгал мёртвой водой, потом живой — ожила жена, встала, обрадовалась, да ненадолго.
— Зачем ты меня спас, всё равно Сюоятар погубит!
— Не погубит, ей недолго жить осталось!
Привёл он жену с ребёнком домой. А Сюоятар с дочерью в смоляной яме сожгли, как делали в старину.
И стал царевич жить счастливо со своей женой и ребёнком.