Послали гонцов по всем городам, по всем деревням:
— Собирайте казну с мужиков и посадских людей да ищите Гвидонова обидчика!
Вспомнил царь примету:
— Глядите, у кого руки по локоть золотые, а ноги по колено серебряные, того моим именем велите в железо ковать и везите сюда.
Проведала о том Наталья-царевна и догадалась: "Не иначе как мой муж богатырей победил! Недаром, когда бой был, его дома не было".
Легко ей стало, радостно, а как вспомнила, что велено его отыскать да в цепи заковать, запечалилась. Прибежала домой, кинулась мужу на шею:
— Прости меня, Иванушка! Напрасно я тебя обидела. Знаю теперь: ты победил обоих богатырей. — И рассказала ему про царский приказ. — Ухоронись подальше — как бы и сюда царские слуги не наехали.
— Не плачь, не горюй, женушка, я царских слуг не боюсь. Сейчас перво-наперво надо Гвидона с Салтаном проучить, вразумить, чтобы век помнили, как в нашу землю за данью ходить.
Тут Иван с молодой женой простился и побежал в чистое поле, в широкое раздолье. Свистнул посвистом молодецким, крикнул-гаркнул голосом богатырским:
— Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь прибежал и говорит:
— Ох, Иванушка, чую я, будет сегодня жаркий бой: прольется кровь и твоя и моя!
Иван на то ответил:
— Лучше смертную чашу испить, чем в бесчестье жить да лютому ворогу дань платить!
Оседлал коня, сам в боевые доспехи снарядился и поехал в стольный град, в посадские концы. Вскричал тут громким голосом:
— Подымайтесь все, кому честь дорога! Постоим до последнего за жен, за детей, за престарелых родителей, не дадим свою землю Гвидону с Салтаном в поруганье!
На тот клич вставали посадские люди, поднялись мужики по всем волостям.
Три дня Иван войско собирал, на четвертый день по полкам разбивал, на пятый повел полки на недругов. А из дальних городов и волостей ратники валом валят, и такая рать-сила скопилась — глазом не окинуть!
Сошлись ратники с иноземными полчищами поближе. Выехал вперед сарацинский наездник:
— А, не хотите добром дань платить, войско послали! Все равно войско побьем и дань возьмем!
Метнул в него Иван копье и насквозь пронзил бахвальщика. Повалился сарацин из седла, будто скошенный.
— Вот тебе дань, получай, басурман!
В ту пору выехал из вражьего стана самый сильный богатырь Росланей. Сидит на коне, как сенный стог. Конь под ним гора горой. Конь по щетки в землю проваливается, из-под копыт столько земли выворачивает — озера на том месте наливаются. Кличет богатырь себе поединщика.
Выехал навстречу Иван. Засмеялся чужеземный богатырь-великан:
— Эко, поединщик выискался! Соску бы тебе сосать, а не с богатырями силой меряться!
Закричал ему Иван:
— Погоди, проклятое чудище, раньше времени хвалиться — не по тебе ли станут панихиду петь!
С теми словами разъехались богатыри на двенадцать верст, повернули коней, стали съезжаться. Не две громовые тучи скатились, не две горы столкнулись — два могучих, сильных богатыря на смертный бой съехались. Съехались, стопудовыми палицами ударились. Палицы в дугу согнулись, а сами никоторый никоторого не ранил.
Другой раз съехались, стали копьями долгомерными биться. До тех пор бились, покуда копья у них не приломились, и опять никоторый никоторого не ранил. На третий раз съехались, выхватили острые мечи. Конь Ивану успел только сказать:
— Берегись! Как можешь, пригнись ниже!
И сам голову пригнул.
Росланей первым мечом ударил. Со свистом Росланеев меч пролетел. Задел Ивану левую руку да ухо коню отсек. Выпрямился Иван, размахнулся и вышиб меч из рук Росланея, не дал другой раз ударить. Тут сшиблись кони богатырские грудь с грудью. Иван с Росланеем спешились и схватились врукопашную. Бились они с полудня до вечера. Росланей по колено Ивана в землю втоптал. Рана у Ивана болит, и чует он — сил у него все меньше становится. Улучил добрый молодец минуту и кричит Росланею:
— Погляди-ка, что у тебя за спиной творится!
Не удержался Росланей, оглянулся, а Иван собрал все свои силы, изловчился и так сильно ударил супротивника, что тот зашатался. Тут Иван не стал мешкать, метнул в Росланея свой булатный нож и навеки пригвоздил его к сырой земле.
Тем временем Иванов конь сбил с ног, затоптал Росланеева коня.
А в ту пору Иванове войско кинулось на вражьи полчища, Ивану с конем и отдыхать некогда. Вскочил добрый молодец в седло и поскакал в бой. Бились с вечера до утренней зари. К утру все поле усеяли Гвидоновыми да сарацинскими войсками. Салтан с Гвидоном ужаснулись и кинулись с остатками полков прочь бежать. Иван со своими ратниками их гнали и били не покладая рук. Под конец настигли Гвидона с Салтаном и взяли их в плен.
— Еще ли вздумаете к нам за данью приходить? — спрашивает Иван.
— Ох, добрый молодец, отпусти нас подобру-поздорову домой, и мы не только сами на вас войной не пойдем, а и детям нашим, внукам и правнукам накажем с вами в мире жить и вам веки-повеки дань платить!
— Ну, смотрите, нарушите слово — худо вам будет! Тогда все ваши земли разорю и корня вашего не оставлю!
После этого отпустил их Иван на все четыре стороны. Потом все свои полки собрал и повел домой. А между тем дошли вести до царя, что посадские люди и деревенские мужики побили Гвидоновы да Салтановы войска и самого могучего богатыря Росланея победили.
Собрал царь князей да бояр, позвал своих старших зятьев и говорит:
— Наши ратные люди все Гвидоновы и Салтановы полки побили, повоевали, а воеводой у наших ратников был тот молодец, у которого по локоть руки в золоте, по колено ноги в серебре. Он собрал мужиков да посадских людей, выступил в поход самовольно и тем мне, царю, и вам, моим ближним князьям да боярам, нанес большое бесчестье. Чего станем с самовольником делать?
— Чтобы вперед на такое самовольство никому соблазна не было, надо царева ослушника казнить! — князья с боярами закричали.
Тут поднялся с места один старый боярин, низко царю поклонился:
— Не вели, царь-надежа, казнить, вели слово молвить!
— Сказывай, боярин, сказывай, — царь велит.
— Покуда посадские люди да мужики все вместе и покуда у них есть свой воевода, негоже наши намерения показывать. Надо их ласково встретить да приветить. Надо выкатить из погребов все вино, какое есть, да побольше наград раздать — нечего жалеть золотой казны. Пусть ратники пьют, гуляют, забавляются. А как перепьются в разные стороны, тут поодиночке с ними полегче управиться. Тогда и царского ослушника, холопьего воеводу, легче легкого в железо заковать, а там, царь-государь, твори над ним свою волю! Царю те речи по нраву пришлись, и все со старым боярином согласились.
Иван в ту пору незаметно отъехал от своих ратников подальше в чистое поле, в широкое раздолье. Коня расседлал, разнуздал.
— Спасибо, конь дорогой! Послужил ты мне верой и правдой, и я век твою службу помнить буду. Конь ему и говорит:
— Ты, Ваня, пуще всего опасайся царской милости да боярской ласки. А я тебе и вперед буду верно служить, когда исполнишь мою просьбу.
— Говори, мой верный конь, я все для тебя сделать готов, чего бы ты ни попросил!
— Помни, Иванушка, свое обещанье!
— Говори, все исполню.
— Бери, Ваня, в руки свой острый меч и отруби мне голову, — просит конь.
— Что ты говоришь! Статочное ли дело, чтобы я своему верному коню сам голову отрубил! Чего хочешь проси, а об этом и говорить нечего
781
Отзывы (0)