Жил-был поп, по прозванию Жаворонок; а при нем дьячок находился: оба горькие пьяницы. Овдовел и поп, овдовел и дьячок, и начали еще больше прежнего пить горькую. Пропили сначала дьячково имение, а после промотали и батьково. Не на что стало опохмелиться. Говорит поп дьячку:
— Возьми, свет, с крылоса церковные книги; заложим в кабак, а после, как поправимся — назад выкупим.
Дьячок сейчас сграбастал книги, заложил в кабак и кутнули с попом на славу. Наутро голова трещит, надо бы опохмелиться — да опять не на что! Как быть? Откуда достать?
— Погоди, свет, — говорит поп, — что ни будет, а я свои ризы заложу, дак еще с тобой погуляем.
Заложили ризы и тут же пропили с дьячком все деньги.
Вот так-то они в две недели все церковные вещи обработали; все в кабак пошло.
Приходит воскресенье, а попу и обедни отслужить нельзя: нет ни одной книги, ни одной ризы — не во что и одеться.
— Что нам делать, дьяче?
— Не знаю, батюшка. Что вам угодно, то и делайте; ведь с вас, не с меня спросят
— Ну, я вот больным скажусь; пускай люди знают, что оттого обедни нет, что поп заболел.
Прошло одно воскресенье, и другое, и третье, а до церкви все не звонят. Люди поговаривают:
— Батько крепко болен. Нельзя же нам быть без службы божией, станем просить себе другого попа.
Услыхал про то поп:
— Ну, думает, это дело неладно. Еще, черт возьми, коли наедет иной священник да увидит, что у нас в церкви дочиста обработано, так мне за это достанется; неровен час и в Сибирь угодишь. Надо выдумывать, как бы поправиться.
Призывает поп дьячка:
— Что, свет, дело-то наше плохо. Умели мы гулять, надо суметь и поправиться.
Дьячок в ответ:
— Мое дело сторона, я ничего не ведаю, что хотите, то и делайте.
— Да ты слушай, что я стану сказывать.
— Сказывайте, батюшка.
— Вот что, дьяче. Ты ступай воровать, а я буду ворожить. Коли что украдешь — мне прямо и сказывай, где спрячешь, а я буду отгадывать. Вот мы и поправимся.
— &mdу, хорошо.
На их счастье в ту же ночь гнали через село гурт быков: дьячок отшиб одну пару и загнал в лес; приходит к попу:
— Ну, батюшка, я пару быков украл.
— Куда ж девал?
— А вот за селом в лесу к сосне привязаны.
— Ладно, свет. Завтра, когда станут быков, искать, посылай ко мне ворожить.
Утром рано хватился купеческий приказчик быков, ходит по селу — везде ищет — нет нигде.
— Что ты ищешь? — спрашивает его дьячок.
— Да беда приключилась; нынешней ночью пропала из гурта пара лучших быков. Не могу отыскать.
— Эх, почтенный! Да вы ступайте к нашему попу: он сейчас выворожит и вашему горю поможет. Хоть он теперь болен, ну, да коли вы получше заплатите, так ничего, — авось для вас потрудится. Он — старик добрый.
— Да я сотни рублев не пожалею, только бы пропажа нашлась.
Пошел приказчик к попу:
— Здравствуйте, батюшка!
— Здравствуй, свет! Что скажешь?
— Я к вашей милости. Потрудитесь, батюшка, пособите моему горю.
— Какому, свет?
— Пропала у меня пара быков, так поворожите.
— Ах, свет! Я теперича слаб, хвор, не знаю, что и делать-то?
— Сделайте милость! Вот вам, батюшка, за труды сто рублев.
— Ну, так и быть. Становись, свет, перед образом на колени да молись богу: авось откроет.
Купеческий приказчик встал перед образом на колени и давай лбом поклоны бить, а поп взял старую книгу, книгу читает, а сам воздыхает. Битый час читал, приказчик аж вспотел.
— Ну, свет, — говорит поп, — пропажа твоя нашлася, открыл господь. Ступай за село, там есть лесок, а в том лесу твои быки к сосне привязаны; только иди скорее, а то мошенники дальше уведут.
Приказчик бегом в лес пустился и как сказал поп — так и вышло: стоят быки к сосне привязаны. Воротился приказчик в деревню, благодарит попа и говорит между слов:
— Батюшка, мне бы хотелось узнать, кто это спроворил — моих быков увел?
— Ну, свет, этого нам не дано знать.
После того призывает поп дьячка:
— Теперь, брат, поправимся. Сто рублев в кармане. На первый раз выкупим ризы да книги; а там посмотрим.
Выкупили ризы и книги.
Два дня спустя сказывает поп дьячку:
— Поди-ка, свет, к нашему барину, сведи с конюшни любимого его жеребца; тогда совсем поправимся.
Дьячок дождался ночи и забрался на барский двор; на его счастье кучера были пьяные, он вывел жеребца из стойла да в чистое поле, завел в овраг и привязал около пня. Воротился к попу:
— Ну, батюшка, барский жеребец в наших руках.
— Хорошо, свет! Где же ты его спрятал?
— В овраге.
Поутру просыпаются кучера, смотрят в стойло — нет барского любимого жеребца: где искать? Доложили барину: жеребца де нету. —
— Как нету? Где же вы были, чего смотрели? Вот я вас всех передеру, всех в солдаты отдам, коли не сыщете!..
Искали, искали — не нашли — нечего делать, посылает барин за попом, чтобы непременно к нему явился. Пришел поп:
— Здравствуйте, барин.
— Здравствуй, поп!
— Что вам надобно?
— А вот что, отец, в прошлую ночь у меня воровство случилось: пропал с конюшни жеребец, что ни есть самый лучший; я за него три тысячи заплатил.
— Да, это дело нехорошее.
— То-то и есть. Потрудись, поворожи, а я тебе за хлопоты триста рублев жертвую.
— Надо для вашей милости потрудиться; прикажите мне отвести особую комнату.
Барин приказал отвести ему особую комнату. Поп взял старую книгу, стал у образа и начал читать; битый час читал, а после выходит к барину:
— Господь, — говорит, — открыл вашу пропажу мне, грешному, нашелся жеребец.
— Где, батька?
— А вот в таком-то овраге у пня привязан: скорей поезжай на то место, а то мошенники вечером уведут дальше.
Барин нашел жеребца, воротился домой и отдал попу триста рублей с великою благодарностью:
— Спасибо, отец, за твои труды.
Поп выкупил на те деньги и остальные церковные вещи и начал опять служить в церкви, да еще порядком осталось — было на что погулять с дьячком, не день, не два, а почитай с целый месяц, коли не больше. Как только узнали прихожане, что поп может ворожить, так все к нему и бросились: у кого курица али поросенок пропадет, тот сейчас к попу и тащится.
— Поворожи, батюшка!
— Подите вы, окаянные, с эдакими пустяками лезете; стану я курицею да поросенком богу надоедать.
Пошла о попе слава по всему околодку. Вот у одного знатного князя пропала как-то из кабинета шкатулка с деньгами, а денег-то было тысяч со сто; свои люди утащили. Князь приказал заложить карету и ехать за попом, чтоб непременно к вечеру его представить. Приехали за попом.
— Собирайся, — говорят, — к князю, у него деньги пропали, ворожить надо.
Поп думает:
— Что ж это дьячок мне ничего про то не сказывал?
Призывает к себе дьячка:
— Что же, свет, молчишь? Куда деньги спрятал?
— Какие деньги? Я ничего не знаю.
— Как не знаешь? Ведь у князя деньги пропали, требует меня ворожить.
— Да я в его вотчине сроду не бывал.
— Боже мой, что делать-то? Что я князю-то скажу; ведь он меня кнутом засечет.
— Что хотите, то и делайте. Мое дело сторона.
Поп — нечего делать — взял свою старую книгу, сел в карету и поехал на княжеский двор.
— Здравствуй, батька!
— Здравствуйте, ваше сиятельство!
— Ну, слушай; я ведаю, что ты большой мастер ворожить; поворожи-ка мне, у меня пропала из кабинета шкатулка с деньгами, тысяч сто будет. Ежели воротишь — половину тебе дарю.
— Рад потрудиться для вашей милости; только не знаю, как господь откроет.
— Да неужели ж я грешнее того барина, у которого жеребец пропадал? Ты — я вижу, батька, постараться не хочешь.
— Никак нет, ваше сиятельство! Прикажите отвести комнату, стану трудиться. Авось господь милостив — и откроет.
Отвели попу особую комнату; зажег он свечу перед образом, положил свою книгу на стол, читает, а сам думает:
— Какой ответ дам я князю? Лучше дождусь глухой полночи и как только пропоют третьи петухи, убегу куда глаза глядят и домой не явлюся.
Стоит у стола и книгу читать перестал, дожидается, когда улягутся все спать, да петухи пропоют.
А шкатулку-то князеву украли три его камердинера; сошлись они меж собой и говорят:
— Что, братцы, как этот ворожейка-поп да нас узнает, ведь все в Сибирь пойдем. Он, проклятый, теперь книгу читает. Чего доброго, пожалуй, и вычитает. Давайте подслушивать у дверей: коли вычитает — так станем его просить, чтоб на нас князю не доказывал.
Пошел один и стал у дверей подслушивать. Вдруг петухи запели, а поп перекрестился и говорит:
— Слава тебе господи, один уже есть; остается двух ждать.
Лакей прибежал к своим товарищам:
— Ах, братцы! Одного вычитал; только я к двери, а он и кричит: слава тебе господи, один есть.
Пошел другой подслушивать; запели вторые петухи. А поп крестится:
— Слава богу, и два есть.
— Эх, братцы, и меня вычитал; только я к двери — сейчас узнал.
Третий говорит:
— Ну, коли и меня помянет, то пойдем к нему прямо, бросимся в ноги и станем просить, чтобы не выдавал барину.
Пошел подслушивать третий, а петухи опять запели. Поп перекрестился:
— Слава тебе господи, все три есть!
Схватил книгу подмышку да в дверь бежать, а лакеи ему навстречу — бросились в ноги:
— Батюшка, голубчик, не погуби, прости, не сказывай князю, что мы деньги-то унесли.
— Знаю, светы, что унесли; да где спрятали?
— В саду, батюшка, в озеро, по канату спущены!
— Знаю, что в озере, да в коем месте?
— У такого-то дуба.
— Ну, ладно, ложитесь спать, не бойтесь — не выдам.
Утром призывает князь попа:
— Что, батька, твои дела?
— Слава богу! Господь открыл вашу пропажу.
— Где ж шкатулка?
— Да в саду — в озеро по канату опущена.
— Кто же затащил ее туда?
— Известно кто — нечистый!
Сейчас вытащили шкатулку, принесли в горницу. Князь отомкнул ее, высыпал на стол золото и разделил на две части:
— Ну, поп, бери свою кучу!
Поп стал загребать деньги, а у самого на уме — кабы поскорей удрать домой. Князь не пускает:
— Пообедай, батька, у меня; а после обеда велю тебя домой отвезти.
А самому князю жалко стало денег. Вот он изловил молодого жаворонка, принес в горницу и посадил под блюдо, и говорит попу:
— Ну-ка, ворожея, отгадай, что под этим блюдом? Коли отгадаешь, твоя будет и другая куча золота, а не отгадаешь, — и прежнюю назад возьму.
Поп вздохнул и проговорил про себя:
— Вот когда попался, Жаворонок.
Князь плюнул:
— Ну, батька, твоя взяла. Забирай и остальные деньги.
Поп взял и другую кучу. Приехал домой и говорит дьячку:
— Вот когда поправились — так поправились; в целую жизнь не пропьешь. Одначе полно ворожить, а то еще в беду попадешь
64
Отзывы (0)