Это было давным-давно, в незапамятные времена. На берегу реки Густуг-Хем жил богач по имени Бура-Баштыг. У него была белая богатая юрта, тысячи голов скота и много работников. Среди них были старый охотник, его сын Кодур-оол и девушка Биче-кыс, возлюбленная Кодур-оола. Однажды старый охотник, не выдержав побоев Бура-Баштыга, решил уйти с сыном в лес. Перед уходом Кодур-оол пошел проститься с любимой.
— Я ухожу с отцом в лес. Проклятому Бура-Баштыгу мы не хотим покориться,- сказал Кодур-оол.
— Ты меня покидаешь?- спросила Биче-кыс и заплакала. Кодур-оол крепко прижал ее к себе и поцеловал.
— Я никогда не покину тебя, моя Биче. Пойду в лес, убью много зверя. Освобожу и тебя от Бура-Баштыга.
Биче-кыс стряхнула кончиком рукава слезы и улыбнулась.
— Ладно, милый! Желаю тебе большой удачи. Кодур-оол пошел догонять отца. В дорогу он взял свой бызанчы, на котором любил играть, когда пел песни. Кодур-оол шел, часто оглядываясь на черную юрту, где осталась любимая. Он хотел, чтобы она еще долго слышала его голос, и громко пел:
Если у подножья Кускуннуга я вырою колодец,
То найду в нем чистую воду,
Если девушку в белой юрте я посватаю,
То найду в ней добрую жену.
Он шел, думая о Биче-кыс. Вдруг перед ним старшая дочь Бура-Баштыга — Чилбакай. Она сидит верхом на красивом белом коне с серебряной сбруей. На ней шелковый халат и шапка из богатого меха, в ушах блестят золотые серьги. Ее глаза колют, как шипы караганника.
— Ты самый красивый среди людей моего отца. И ты оставляешь наш аал и меня! Если я захочу, кто будет ласкать меня?
Кодур-оол некоторое время стоял молча. Что скажешь хищной рыси, когда она готовится растерзать свою жертву?
Наконец он сказал Чилбакай спокойно, гордо:
— Ты богата и нарядна. Но у тебя нет сердца. Я тебя ненавижу, не хочу видеть никогда.
Чилбакай изо всей силы хлестнула коня и помчалась по степи. А Кодур-оол отправился дальше по следу отца. Он пересек широкую ровную степь и пришел к опушке леса. Здесь текла бурная горная река, за рекой раскинулись бескрайние леса, а за ними — цепи гор, вершины которых упирались в небо. К тому времени солнце уже почти подошло к одной из высоких скал и должно было скоро упасть на нее.
Кодур-оол пошел вверх по крутому берегу реки. Наконец он увидел отца у большого утеса, подступившего к берегу.
— Где ты так долго пропадал? Из-за тебя я пропустил вечерний выход зверя,- сказал отец.
— Нигде не пропадал, но я шел не той тропой и потратил время на обход,- ответил Кодур-оол и смутился под взглядом строгих отцовских глаз. Он ни слова не сказал о Биче-кыс.
Охотники развели большой костер и легли спать под утесом.
Глядя на искры, улетавшие в черное небо, Кодур-оол размышлял: «И деревья вокруг нас, и звезды на небе, и мы с отцом — все хотят жить. Трудно жить, а все-таки жить хорошо! Только нужно быть таким, как отец. Он молчалив, а добычи у него больше, чем у других охотников. Вот набьем много зверя, и Биче-кыс станет хозяйкой нашей новой юрты». С этими мыслями он заснул.
Когда он проснулся, костер уже давно погас. Отца не было. Кодур-оол встал, быстро прочистил и зарядил ружье.
Тут он вспомнил о своем неразлучном друге бы-занчы.
— Пожелай мне удачи в охоте,- сказал он, крепко сжимая в руках бызанчы, и запел:
Как голосом кукушки полны леса, Так словами любимой полны сердце мое и кровь.
Потом он поставил бызанчы перед большим камнем в укрытом месте и, взяв ружье, пошел на охоту. Он шел, осторожно ступая, чтобы не хрустнула под ногами ни одна ветка.
Так проходил он до вечера и возвратился к утесу, не убив ни одного зверя.
Вскоре вернулся отец. Он нес на одном плече ружье, на другом — дикого козла. Но Кодур-оол, занятый мыслями о Биче-кыс, не заметил прихода отца.
— О чем ты горюешь, сынок?- спросил отец. Кодур-оол вздрогнул, но скрыл свое смущение.
— Как не горевать? Видишь, с какой добычей ты вернулся, а я пришел с пустыми руками.
— Не печалься,- сказал отец,- козел — наш. Возьми бызанчы, сыграй и спой. Я люблю, когда ты поешь.
Кодур-оол пел и играл, пока не уснул с бызанчы в руках. Когда он проснулся, отца опять не было. Кодур-оол взял ружье и твердо решил вернуться с добычей. В это время грянула гроза.
«Что это? Все пошло мне наперекор. Осенью — гроза!» Он поставил ружье к скале, взял бызанчы и стал играть и петь. Голос у него был сильный, как буря, и в то же время нежный и высокий, как призывный зов марала. Лил дождь, гремел гром. Кодур-оол не слышал воя бури.
Вдруг раздался страшный треск. Это молния разбила в щепки большой старый кедр, прижавшийся ветвями к скале. Кодур-оол очнулся. Вот раздался еще более сильный треск, и из скалы, у которой сидел Кодур-оол, вышла нарядная девушка, в халате из красного шелка, подпоясанном зеленым поясом, в рысьей шапке с парчовым верхом, в расшитых идыках
96
Отзывы (0)