Карах-симирики

Подхватила она их и побежала домой веселая, дорогой песни поет.



Вошла девочка в селение, уже почти к дому подошла и думает: «Интересно, что это медведь про платочек мой говорил? Дай-ка брошу его!» И бросила.

Упал платочек на снег, стал расти и в дом превратился. Дом большой, красивый, внутри убранство богатое, нарядов и не сочтешь! А возле дома сарай. Там и коровы и телята… Да что говорить! Целое хозяйство подарил медведь Юлесит-Кыыс. А сама Юлесит-Кыыс такая красивая стала, что такой, пожалуй, в селении и не было. Она и раньше-то была хороша, да под рваной одеждой красоты ее не видно было.

Спохватилась Юлесит-Кыыс: ей ведь надо к мачехе идти, корзины нести. Вышла из дому, а навстречу люди бегут.

— Смотрите,- кричат они,- сирота хозяйкой большого дома стала! Она теперь лучшая невеста в нашем селении!

Услышали это мачеха и ее дочка, вышли посмотреть — глазам своим не верят. А Юлесит-Кыыс корзины им готовые отдает. От злости и удивления они и говорить не могут. Потом опомнились, стали расспрашивать девочку, откуда у нее это богатство. Рассказала все Юлесит-Кыыс, ничего не утаила.

— Ладно,- говорит мачеха,- у нас побольше бу дет.

Собрала она свою дочку, одела потеплее и послала в тайгу богатство добывать.

Идет Сюряга-Сох по тропинке и думает: «Ох, и обману же я медведя! Не один, а два дома я у него выпрошу!»

Скоро нашла она медвежье жильё.

— Ух, холодно как!- говорит Сюряга-Сох. Посмотрела на дрова, а топить неохота. Не привыкла она. Сидит мерзнет, ждет медведя.

Наконец не вытерпела. Взяла два полена, кое-как печку затопила. А тут есть захотела. Злится, а делать нечего. Пришлось и кашу варить. Да ведь Сюряга-Сох никогда прежде ничего не делала — вот и подгорела ее каша, а она даже и не заметила. Взяла котелок, есть собралась.

Выскочила мышка, на колени к ней прыгнула и просит:

— Девочка, дай мне каши!

— Фу, противная!- крикнула Сюряга-Сох и столкнула с колен мышку.- Иди на пол, оттуда разговаривать можешь.

Ничего не ответила мышка, Сидит на полу, ждет.

— Подожди,- говорит Сюряга-Сох,- я поем, а тебе котелок вылизать дам.

Повернулась мышка, хвостом махнула и убежала в свою норку, а Сюряга-Сох попробовала кашу и выплюнула. Каша-то горькая-горькая. Стала она мышку звать:

— Иди, я пошутила! Всю кашу тебе отдам.

Поверила ей мышка и вернулась. Только попробовала кашу и сразу поняла, почему девочка такая доб-рая стала. Отвернулась она от котелка, усы лапой вытерла. «Ладно,- думает,- я тебе отплачу за жадность».



— Что же ты не ешь?- спрашивает Сюряга-Сох.

— Спасибо,- говорит мышка,- боюсь, тебе мало будет.

Сказала так и убежала.

Тут открылась дверь и вошел медведь.

— Кто позволил тебе в мою тайгу приходить да еще в мой дом залезать!- заревел он.- Зачем пришла, говори!

— За подарками пришла,- говорит Сюряга-Сох.- Ты моей сестре дом подарил, а мне два нужно. Вот я и пришла.

— Ладно,- говорит медведь,- сейчас будем с тобой в карах-симирики играть. Если не поймаю тебя — получишь два дома, а поймаю — съем. Согласна?

— Согласна,- говорит Сюряга-Сох, а сама думает: «Сейчас мышка придет и станет с колокольчиком бегать, а я два дома получу».

А мышка подбежала к ней и говорит:

— Ты сначала сама побегай, а я после по твоим следам бегать буду, как остатки в котелке вылизывать.

Поняла Сюряга-Сох, что обидела мышку, да поздно. «Ничего,- думает глупая девочка,- у мышки но-ги маленькие, а у меня большие, значит, я быстрее бегать могу».

Подумала так и пнула мышку ногой так, что та захромала. Потом сняла свой платок, завязала медведю глаза, взяла колокольчик и побежала.

Звенит колокольчик, указывает, где девочка. Медведь ее поймал сразу. Потом снял с глаз повязку и говорит:

— Пожалуй, не стану я тебя есть. От такой злой и ленивой заболею еще. Дам я тебе то, что ты хочешь: будут за тебя другие делать твое дело, и домов не два, а много будет. Возьми свой платок и брось, как только выйдешь отсюда.

Схватила Сюряга-Сох платок, скорее из медвежьего дома выбежала и бросила его на снег. Но что такое? Взмахнула Сюряга-Сох руками и вдруг поднялась в воздух.

— Ку-ку!- закричала она.- Ку-ку!

Она хотела сказать: «Куда? Куда я лечу?» , но забыла все слова и только твердила: «Ку-ку, ку-ку!»

Стала ленивая и злая Сюряга-Сох кукушкой. Не любит кукушка делать свое дело. Не выводит сама птенцов: то в одно гнездо подкинет яйцо, то в другое. Много таких домов у нее.

А мать Сюряги-Сох ждала дочку, ждала. Потом решила, что не может дочка медвежьих подарков унести — так много их. Сама в тайгу пошла.

Встретил ее медведь по дороге.

— А, и ты идешь,- говорит он,- и тебе подарков надо. Ладно, получай.

И стала она кошкой. Сколько кошке ни дай, она все кричит: «Ма-а-ло, ма-а-ло».

Когда же узнала кошка, что мышка не захотела помочь дочери, разозлилась и стала ее искать, а мышка убежала.



С тех пор кошка все ищет ту мышь и никак найти не может.

А Юлесит-Кыыс хорошо живет, сама все делает и другим помогает.

Так что, если встретите такую работящую, хорошую девочку — знайте, что это Юлесит-Кыыс, а если и не она, то ее дети, а если не дети, то внуки.

И по сю пору народ таких работящих да хороших Юлесит-Кыыс зовет…