Одиссея

Отстоит от нее лишь на выстрел из лука.
     Дико растет на скале той смоковница с пышной листвою.
     Прямо под ней от Харибды божественной черные воды
 105 Страшно бушуют. Три раза она их на дню поглощает
     И извергает три раза. Смотри же: когда поглощает -
     Не приближайся! Тебя тут не спас бы и сам Земледержец!
     К Сциллиной ближе держися скале и как можно скорее
     Мимо корабль быстроходный гони. Несравненно ведь лучше
 110 Шесть людей с корабля потерять, чем всех их лишиться. -
     Так говорила. И я, отвечая Цирцее, промолвил:
     - Очень тебя я прошу, богиня, скажи мне всю правду:
     Если погибельной я избегну Харибды, могу ли
     Сциллу я отразить, как хватать она спутников станет? -
 115    Так я сказал. И богиня богинь мне ответила тотчас:
     - О необузданный! Снова труды боевые и битвы
     В мыслях твоих! Уступить и самим ты бессмертным не хочешь!
     Знай же: не смертное зло, а бессмертное Сцилла. Свирепа,
     Страшно сильна и дика. Сражение с ней невозможно.
 120 Силою тут не возьмешь. Одно лишь спасение в бегстве.
     Если там промедлишь, на бой снаряжаясь со Сциллой,
     Я боюсь, что снова она, на корабль ваш напавши,
     Выхватит каждой своей головою по новому мужу.
     Сколько есть силы гони, и притом воззови к Кратеиде,
 125    Матери Сциллы, ее породившей на пагубу смертным:
     Сциллу удержит она, чтоб вторично на вас не напала.
      После увидишь ты остров Тринакрию. Много пасется
     Там Гелиосовых жирных овец и коров тихоходных, -
     Семь овечьих прекраснейших стад и столько ж коровьих.
 130 По пятьдесят в каждом стаде голов. Они не плодятся,
     Не вымирают. Пасут их прекрасноволосые нимфы.
     Имя одной Фаэтуса, другой же Лампетия имя.
     Их Гелиос Гиперион с божественной прижил Неэрой.
     Выкормив их и родивши, почтенная мать их послала
 135 Жить на Тринакрию остров, в большом от нее отдаленьи,
     Чтоб стерегли там отцовских овец и коров тихоходных.
     Если, о родине помня, ты рук на стада не наложишь,
     Все вы в Итаку вернетесь, хоть бедствий претерпите много.
     Если же тронешь стада, - - и тебе предвещаю я гибель
 140 И кораблям и товарищам всем. Ты хоть смерти избегнешь,
     Поздно вернешься домой, товарищей всех потерявши. -
     Так говорила. Пришла между тем златотронная Эос.
     Встала богиня богинь и в жилище свое удалилась.
     Быстро взойдя на корабль, товарищам всем приказал я,
 145 Следом взошедши за мной, развязать судовые причалы.
     Тотчас они на корабль поднялись, и к уключинам сели
     Следом один за другим, и ударили веслами море.
     Был вослед кораблю черноносому ветер попутный,
     Парус вздувающий, добрый товарищ, нам послан Цирцеей
 150 В косах прекрасных, богиней ужасною с речью людскою.
     Мачту поставив и снасти наладивши все, в корабле мы
     Сели. Его направлял только ветер попутный да кормчий.
     Сердцем сильно крушась, к товарищам я обратился:
     - Не одному, не двоим только нужно, товарищи, знать нам,
 155 Что предсказала мне ночью Цирцея, богиня в богинях.
     Всем вам все расскажу я, чтоб знали вы, ждет ли нас гибель
     Или возможно еще ускользнуть нам от смерти и Керы.
      Прежде всего убеждала она, чтобы мы избегали
     Пенья чудесноголосых сирен и цветочного луга.
 160 Мне одному разрешила послушать. Однако должны вы
     Крепко меня перед этим связать, чтоб стоял я на месте
     Возле подножия мачты, концы ж прикрепите к подножью.
     Если я стану просить и меня развязать прикажу вам,
     Больше тотчас же еще ремней на меня намотайте.
 165    Так, говоря по порядку, товарищам все рассказал я.
     Быстро несся наш прочный корабль, и вскоре пред нами
     Остров сирен показался - при ветре попутном мы плыли.
     Тут неожиданно ветер утих, неподвижною гладью
     Море простерлось вокруг: божество успокоило волны.
 170 Встали товарищи с мест, паруса корабля закатали,
     Бросили в трюм их, а сами, к уключинам сев на скамейки,
     Веслами стали взбивать на водной поверхности пену.
     Круг большой я достал пчелиного воска, на части
     Мелко нарезал и сильными стал разминать их руками.
 175 Быстро воск размягчился от силы, с какой его мял я,
     И от лучей Гелиоса владыки Гиперионида.
     Воском я всем по порядку товарищам уши замазал,
     Те же, скрутивши меня по рукам и ногам, привязали
     Стоя к подножию мачты концами ременной веревки,
 180 Сами же, севши, седое ударили веслами море.
     На расстояньи, с какого уж крик человеческий слышен,
     Мчавшийся быстро корабль, возникший вблизи, не укрылся
     От поджидавших сирен. И громко запели сирены:
     - К нам, Одиссей многославный, великая гордость ахейцев!
 185 Останови свой корабль, чтоб пение наше послушать.
     Ибо никто в корабле своем нас без того не минует,
     Чтоб не послушать из уст наших льющихся сладостных песен
     И не вернуться домой восхищенным и много узнавшим.
      Знаем все мы труды, которые в Трое пространной
 190 Волей богов понесли аргивяне, равно как троянцы.
     Знаем и то, что на всей происходит земле жизнедарной, -
     Так голосами они прекрасными пели. И жадно
     Мне захотелось их слушать. Себя развязать приказал я,
     Спутникам бровью мигнув. Но они гребли, наклонившись.
 195 А Перимед с Еврилохом немедленно с мест поднялися,
     Больше ремней на меня навязали и крепче скрутили.
     После того как сирены осталися сзади и больше
     Не было слышно ни голоса их, ни прекрасного пенья,
     Тотчас вынули воск товарищи, мне дорогие,
 200 Вмазанный мною им в уши, меня ж отпустили на волю.
     Только, однакоже, остров сирен мы покинули, тотчас
     Пар и большую волну я увидел и грохот услышал.
     Спутники в ужас пришли, из рук их попадали весла.
     Весла, шипя, по теченью забились. На месте корабль наш
 205 Стал: уж не гнали его с краев заостренные весла.
     Я же пошел чрез корабль и товарищей, в ужас пришедших,
     Мягко стал ободрять, становясь возле каждого мужа:
     - Мы ли, друзья, не успели ко всяческим бедам привыкнуть!
     Право же, эта беда, что пред нами, нисколько не больше
 210 Той, когда нас циклоп в пещере насильственно запер,
     Но и оттуда искусство мое, мой разум и доблесть
     Вывели вас. Так и эту беду вы потом вспомянете.
     Нынче ж давайте исполнимте дружно все то, что скажу я.
     Вы, при уключинах сидя, чрез волны глубокие моря
 215 Веслами дружно гребите. Быть может, Кронид-промыслитель
     Даст нам уйти и спастись от опасности, нам здесь грозящей.
     Кормчий! Тебе же даю приказанье: все время, как будешь
     Править рулем корабля, держи в уме своем вот что:
     Дальше корабль направляй от этой волны и от пара,
  220 Правь его к той вон высокой скале, чтоб сюда незаметно
     Наш не втянуло корабль и нас бы не вверг ты в несчастье. -
     Так говорил я. Послушались слов моих спутники тотчас.
     Им не сказал я о Сцилле, о бедствии неотвратимом:
     Весла они бы из рук упустили и, гресть переставши,
 225 Все бы внутри корабля чернобокого спрятались в страхе.
     О приказании тягостном том, что дала мне Цирцея, -
     Не облекаться в доспехи для боя, - совсем позабыл я.
     Славные быстро надевши доспехи и два длинноострых
     Взявши копья, устремился на палубу я носовую.
 230 Ждал я, - оттуда должна появиться сначала пред нами
     Горная Сцилла, неся для товарищей наших несчастье.
     Но ничего я увидеть не мог, и глаза утомились,
     Пристально глядя все время на гору, покрытую мраком.
     Узким проливом мы плыли, и в сердце теснились стенанья;
 235 Сцилла с этого боку была, с другого Харибда,
     Страх наводя, поглощала соленую воду морскую.
     Воду когда извергала она, то вода клокотала,
     Словно в котле на огромном огне. И обильная пена
     Кверху взлетала, к вершинам обоих утесов. Когда же
 240 Снова глотала Харибда соленую воду морскую,
     Вся открывалась пред нами кипящая внутренность. Скалы
     Страшно звучали вокруг, внутри же земля открывалась
     С черным песком. И товарищей бледный охватывал ужас.
     Все мы, погибели близкой страшась, на Харибду глядели.
 245 В это-то время как раз в корабле моем выгнутом Сцилла
     Шесть схватила гребцов, наилучших руками и силой.
     Я, оглянувшись на быстрый корабль и товарищей милых,
     Только увидеть успел, как у поднятых в воздух мелькали
     Ноги и руки. Меня они с воплем ужасным на помощь
 250 Звали, в последний уж раз называя по имени скорбно.
      Так же, как если рыбак на удочке длинной с уступа
     В море с привязанным рогом быка лугового бросает
     Корм, чтобы мелкую рыбу коварно поймать на приманку,
     И, извиваясь, она на крючке вылетает на сушу, -
 255 Так они бились, когда на скалу поднимала их Сцилла.
     Там же при входе в пещеру она начала пожирать их.
     С воплями в смертной тоске простирали ко мне они руки.
     Многое я претерпел, пути испытуя морские,
     Но никогда ничего не случалось мне видеть ужасней!
 260     После того как утесов и страшной Харибды и Сциллы
     Мы избежали, тотчас же за этим на остров прекрасный
     Бога мы прибыли. Много там было коров превосходных,
     Широколобых, и тучных овец Гелиоса-владыки.
     Издалека с корабля чернобокого в море открытом
 265 Я уж услышал мычанье коров и овечье блеянье,
     Шедшее к нам из загонов. И пало внезапно мне в сердце
     Слово слепого провидца Тиресия, фивского старца,
     Как и Цирцеи ээйской, которая строго велела
     Острова нам избегать Гелиоса, отрады для смертных.
 270 Сердцем сильно крушась, к товарищам я обратился:
     - Слушайте то, что скажу, хоть и так вы страдаете много.
     Я сообщить вам хочу приказанья Тиресия старца,
     Как и Цирцеи ээйской, которая строго велела
     Острова нам избегать Гелиоса, отрады для смертных.
 275 Там, говорили они, нас ужасное зло ожидает.
     Мимо поэтому черный корабль наш, друзья, направляйте! -
     Так я сказал. И разбилось у спутников милое сердце.
     Тотчас мне Еврилох ответил погибельной речью:
     - Крепок же ты, Одиссей! Велика твоя сила! Не знают
 280 Члены усталости. Право, как будто ты весь из железа!
     Нам, истомленным трудом и бессонницей, ты запрещаешь
     Выйти на сушу, чтоб там, на острове, морем объятом,
      Вкусный ужин себе наконец мы могли приготовить.
     Нет, ты на остров пустить нас не хочешь, а хочешь заставить
 285 Быстро пришедшею ночью блуждать по туманному морю.
     Ведь из ночей-то всегда и родятся опасные ветры,
     Гибель судов. Ну, избегнет ли кто-либо смерти грозящей,
     Если на нас в темноте неожиданно вихрем ударит
     Нот или буйный Зефир, которые всех наиболе
 290 Быстрые губят суда даже против желанья бессмертных?
     Лучше теперь покоримся велению сумрачной ночи,
     На берег выйдем и ужин вблизи корабля приготовим.
     Завтра же снова с зарею в широкое пустимся море. -
     Так сказал Еврилох. И с ним согласились другие.
 295 Стало мне ясно тогда, что беду божество нам готовит.
     Голос повысив, ему я слова окрыленные молвил:
     - Я, Еврилох, здесь один. Вы меня принуждаете силой!
     Вот что, однако: великой мне клятвою все поклянитесь,
     Что, если стадо коров иль большую овечью отару
 300 Мы повстречаем, никто святотатной рукой не посмеет
     Хоть бы единой коснуться овцы иль коровы: спокойно
     Пищу вы можете есть, какой нас Цирцея снабдила. -
     Так я сказал. И тотчас же они поклялись, как велел я.
     После того как они поклялись и окончили клятву,
 305 Прочный корабль свой ввели мы в залив, окруженный скалами,
     Около сладкой воды. С корабля мы спустились на берег.
     Спутники начали ужин со знанием дела готовить.
     После того как желанье питья и еды утолили,
     Вспомнив, оплакивать стали товарищей милых, которых
 310 Вдруг сорвала с корабля и съела свирепая Сцилла.
     Вскоре на плакавших спутников сон ниспустился глубокий.
     Ночи была уж последняя треть, и созвездья склонились.
     Тучи сбирающий Зевс неожиданно ветер свирепый
     С вихрем неслыханным поднял и скрыл под густейшим туманом
  315 Сушу и море. И ночь ниспустилася с неба на землю.
     Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
     Судно извлекши, его мы втащили под своды пещеры,
     Где собирались для плясок прекрасных бессмертные нимфы.
     Всех я тогда на собранье созвал и вот что сказал им:
 320      - Есть, друзья, и еда и питье в корабле нашем быстром.
     Трогать не станем же этих коров, чтоб беды не случилось,
     Ибо все эти коровы и овцы - стада Гелиоса,
     Страшного бога, который все видит на свете, все слышит. -
     Так говорил я. И духом отважным они подчинились.
 325 Целый месяц свирепствовал Нот, непрерывно бушуя.
     Не было ветров в тот месяц других, кроме Евра и Нота.
     Спутники в хлебе и в красном вине не нуждались вначале
     И не касались коров, хоть и очень их к мясу тянуло.
     Вскоре, однакоже, все в корабле истощились запасы.
 330 Стали товарищи волей-неволей ходить на охоту.
     Начали птицу ловить и все, что до рук доходило;
     Рыбу ловили крючками: терзал жесточайший их голод.
     Как-то пошел я от моря на остров богам помолиться,
     Чтобы из них кто-нибудь явил нам дорогу к возврату.
 335 После того как порядком от спутников я удалился,
     Вымывши руки и место, от ветров закрытое, выбрав,
     Всем я молитву вознес бессмертным богам олимпийским.
     После того они сладостный сон мне излили на веки.
     Злое тогда Еврилох предложенье товарищам сделал:
 340      - Слушайте, что я скажу, хоть и так вы страдаете много,
     Всякие смерти, конечно, ужасны для смертных бессчастных,
     Все же печальней всего - голодною смертью погибнуть.
     Выберем лучших коров в Гелиосовом стаде и в жертву
     Здесь принесем их бессмертным, владеющим небом широким.
  345 Если ж обратно вернемся в Итаку, в родимую землю,
     Гипериону мы там Гелиосу немедля воздвигнем
     Храм богатейший и много в него драгоценностей вложим.
     Если ж, на нас рассердясь за коров пряморогих, корабль наш
     Он погубить пожелает с согласия прочих бессмертных, -
 350 Лучше согласен я сразу погибнуть, волны наглотавшись,
     Нежели мучиться долго на острове этом пустынном. -
     Так сказал Еврилох. И товарищи с ним согласились.
     Выбрав коров наилучших, они их пригнали из стада.
     Было оно недалеко. Паслось возле самого судна
 355 Широколобых коров тихоходных прекрасное стадо.
     Их обступили они и стали бессмертным молиться,
     Гладких листьев нарвавши на дубе высоковершинном:
     Белого в судне у них ячменя не имелось уж больше.
     После, когда помолились, - зарезали, кожу содрали,
 360 Бедра немедля отсекли, обрезанным жиром в два слоя
     Их обернули и мясо сложили на них остальное.
     Но, не имея вина. чтоб полить им горящие жертвы,
     Просто водой окропили и начали потрохи жарить.
     После, как бедра сожгли и отведали потрохов жертвы;
 365 Прочее все, разделив на куски, наткнули на прутья.
     В это-то время от век моих сладостный сон удалился.
     Быстро направился я к кораблю и к шумящему морю.
     От корабля двоехвостого был я совсем уже близко.
     Вдруг я почувствовал запах горячий шипящего жира.
 370 Вырвался стон у меня, и громко воззвал я к бессмертным:
     - Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги!
     В гибельный сон вы меня для огромной беды погрузили!
     Спутники страшное дело надумали, здесь оставаясь! -
     Длинноодеждная дева Лампетия вмиг к Гелиосу
 375 С вестью пришла, что коровы его перерезаны нами.
     Сердцем разгневался он и так обратился к бессмертным:
      - Зевс, наш родитель, и все вы, блаженные, вечные боги!
     Кары прошу для людей Одиссея, Лаэртова сына!
     Дерзко они умертвили коров, на которых с такою
 380 Радостью я любовался, - вступал ли на звездное небо
     Или спускался с него, к земле направляясь обратно.
     Если же им за коров соответственной кары не будет,
     В царство Аида сойду я и буду светить для умерших! -
     Зевс, собирающий тучи, ему отвечая, промолвил:
 385     - Нет, Гелиос, продолжай освещать для богов всеблаженных,
     Как и для смертнорожденных людей, жизнедарную землю.
     Быстрый корабль Одиссея слепящею молнией скоро
     Вдребезги я разобью посреди винно-чермного моря