И тогда к ним вошел Бахадур (а он переменил на себе одежду и подпоясался и надел на ноги туфли, как обычно для невольников) и, поздоровавшись, поцеловал землю и заложил руки за спину, понурив голову, как тот, кто признает свою вину. И альАмджад взглянул на него гневным взором и сказал: "О сквернейший из невольников, почему ты опоздал?" — а Бахадур ответил: "О господин мой, я был занят стиркой платья и не знал, что ты здесь, так как мы сговорились с тобою встретиться вечером, а не днем". И аль-Амджад закричал на него и сказал: "Ты лжешь, о сквернейший из невольников, клянусь Аллахом, я обязательно тебя побью!"
И он поднялся и, разложив Бахадура на полу, взял палку и стал осторожно бить его, но тут женщина встала, вырвала палку из его рук и принялась жестоко бить Бахадура, так что тому стало больно от побоев и у него потекли слезы. И он начал звать на помощь, скрипя зубами, а аль-Амджад кричал женщине: "Не надо!" — но та говорила: "Дай мне утолить мой гнев на него!" Потом альАмджад выхватил палку из рук женщины и оттолкнул ее, а Бахадур поднялся, утер с лица слезы и почтительно простоял некоторое время перед ними обоими, а затем он вытер в комнате пол и зажег свечи.
И всякий раз, как Бахадур входил или выходил, женщина принималась ругать и проклинать его, а аль-Амджад сердился на нее и говорил: "Заклинаю тебя Аллахом великим, оставь моего невольника — он к этому не приучен".
И они все время пили и ели, а Бахадур им прислуживал до полуночи, пока не устал от службы и побоев.
И он заснул посреди комнаты и стал храпеть и хрипеть, а женщина напилась пьяная и сказала аль-Амджаду: "Встань, возьми этот меч, что висит там, и отруби голову твоему невольнику, а если ты этого не сделаешь, я устрою так, что погибнет твоя душа". — "И что это тебе вздумалось убивать моего невольника?" — спросил аль-Амджад, и женщина воскликнула: "Удовольствие не будет полным, если я не убью его, и если ты не встанешь, встану я и убью его". — "Заклинаю тебя Аллахом, не делай этого", — сказал аль-Амджад, но женщина воскликнула: "Этого не миновать!"
И, взяв меч, она обнажила его и собралась было убить Бахадура. И аль-Амджад сказал про себя: "Этот человек сделал нам добро и защитил нас и был с нами милостив и сделал себя моим невольником; как же мы воздадим ему убийством? Не бывать этому никогда!" — "Если ты считаешь, что смерть моего невольника неизбежна, то я имею больше права убить его, чем ты", — сказал он женщине, а затем он взял меч у нее из рук и, подняв меч, ударил женщину по шее и отмахнул ей голову от тела.
И голова ее упала на хозяина дома, и тот проснулся и сел и открыл глаза и увидел, что аль-Амджад стоит и меч в его руке окрашен кровью. Потом он взглянул на девушку и, увидев, что она убита, спросил про нее аль-Амджада, и тот повторил ему ее историю и сказал: "Она отвергла все, кроме твоего убийства, и вот воздаяние ей". И Бахадур поднялся и поцеловал аль-Амджада в голову и сказал: "О господин, что, если бы ты простил ее! Теперь остается только одно: сейчас же вынести ее, пока не пришло утро".
И Бахадур подпоясался и, взяв труп женщины, завернул в халат, положил в корзину и понес. "Ты чужеземец и никого не знаешь, — сказал он аль-Амджаду, — сиди же на месте и жди меня до зари. Если я вернусь, то непременно сделаю тебе много добра и постараюсь выяснить, что случилось с твоим братом, а если солнце взойдет и я не вернусь к тебе, то знай, что со мною кончено. Мир тебе, и этот дом тогда твой, и тебе принадлежит все, какое есть в нем имущество и материи".
Потом Бахадур понес корзину и вышел из дома. Он прошел с корзиной по рынкам и направился с нею по дороге к соленому морю, чтобы бросить ее туда, и, подойдя уже близко к морю, он обернулся и увидел, что вали стражники окружили его. И, узнав Бахадура, они удивились, а открыв корзину, увидели в ней убитую, и тогда они схватили Бахадура и всю ночь продержали его в железных цепях, до утра.
А потом они отвели его к царю, вместе с корзиной, которая была все в том же виде, и осведомили его, в чем дело, и, увидав это, царь очень рассердился и воскликнул:
"Горе тебе, ты постоянно так делаешь, — убиваешь людей и кидаешь их в море и забираешь все их имущество. Сколько ты уже совершил убийств раньше этого!" И Бахадур опустил голову… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести тридцать третья ночь
Когда же настала двести тридцать третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Бахадур опустил голову перед царем, и царь закричал на него и спросил: "Горе тебе, кто убил эту женщину?" — "О господин мой, — отвечал Бахадур, — я убил ее, и нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого!" И царь рассердился на него и велел его повесить, и палач увел его, так как царь приказал ему это, и вали пошел вместе с глашатаем, который кричал в переулках города, чтобы выходили смотреть на Бахадура, царского конюшего, и его водили по переулкам и рынкам.
Вот что было с Бахадуром. Что же касается аль-Амджада, то, когда наступил день и поднялось солнце, а Бахадур не вернулся к нему, он воскликнул: "Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Посмотреть бы, что с ним сделалось и что случилось" И когда он так размышлял, вдруг закричал глашатай, чтобы выходили смотреть на Бахадура (а его вешали среди дня), и, услышав Это, аль Амджад заплакал и воскликнул: "Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! Он захотел погубить себя без вины, из-за меня, а ведь это я убил ее. Клянусь Аллахом, не бывать этому никогда"
И он вышел из дома и запер его и шел по городу, пока не пришел к Бахадуру. И тогда он остановился перед вали и сказал ему. "О господин, не убивай Бахадура, — он невинен. Клянусь Аллахом, никто не убивал ее, кроме меня" И, услышав его слова, вали взял его вместе с Бахадуром и отвел обоих к царю и осведомил его о том, что он слышал от аль Амджада. Царь посмотрел на аль Амджада и спросил его: "Это ты убил женщину?" И аль Амджад ответил "Да!" — а царь сказал ему. "Расскажи мне, по какой причине ты убил ее, и говори правду". — "О царь, — сказал аль-Амджад, — со мной случилась удивительная история и диковинное дело, и будь оно написано иглами в уголках глаз, оно было бы назиданием для поучающихся".
А затем он рассказал царю свою историю и поведал ему, что случилось с ним и с его братом, от начала до конца. И царь пришел от этого в крайнее изумление и сказал ему: "Знай, я понял, что тебя можно простить. Не хочешь ли ты, о юноша, быть у меня везирем?" И аль-Амджад отвечал: "Слушаю и повинуюсь!" — и царь наградил его дорогими одеждами и подарил ему красивый дом и слуг и челядь и пожаловал ему все, в чем он нуждался, и назначил ему выдачи и жалованье, и велел ему расследовать, что с его братом аль-Асадом.
И аль-Амджад сел на место везиря и творил справедливый суд, и назначал, и отставлял, и давал, и отбирал, и он послал по улицам города глашатая, чтобы тот кричал о его брате аль Асаде, и глашатай несколько дней кричал на площадях и рынках, но не услышал вести об аль-Асаде и не напал на его след.
Вот что было с аль-Амджадом.
Что же касается аль-Асада, то маги все время пытали его, ночью и днем, вечером и утром, в течение целого года, пока не приблизился праздник магов. И тогда маг Бахрам собрался в путешествие и снарядил корабль… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Двести тридцать четвертая ночь
Когда же настала двести тридцать четвертая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что когда маг Бахрам снарядил корабль для путешествия, он взял аль-Асада, положил его в сундук и запер его в нем и понес его на корабль. А в ту" минуту, когда Бахрам переносил сундук, в котором был аль-Асад, аль-Амджад, по предопределенной судьбе, стоял и смотрел на море. И он увидел вещи, которые переносили на корабль, и душа его затрепетала, и он велел своим слугам подать ему коня и выехал с толпою своих людей и отправился к морю.
И он остановился перед кораблем мага и велел тем, кто был с ним, взойти на корабль и обыскать его, и его люди взошли на корабль и обыскали его целиком, но ничего не нашли на нем. И они пришли и осведомили об Этом аль-Амджада, и тот сел на коня и повернул назад, направляясь домой, и когда он прибыл в свое жилище и вошел во дворец, его сердце сжалось. И он окинул дом глазами и увидал там две строки, написанные на стене, и это было такое двустишие:
Любимые, коль скрылись вы из глаз моих,
То из сердца вы и души моей не скроетесь.
Но оставили за собой меня вы измученным,
И, у глаз моих отнявши сон, заснули вы.
И, прочитав эти стихи, аль-Амджад вспомнил своего брата и заплакал, и вот что было с ним.
Что же касается Бахрама-мага, то, взойдя на корабль, он заорал и закричал на матросов, чтобы поскорее распускали паруса. И они распустили паруса и поехали и ехали непрерывно в течение дней и ночей. А ч
Отзывы (0)