Когда-то давным-давно за семьюдесятью семью морями жили старик со старухой.
Был у них большой фруктовый сад. В саду росли золотые яблоки. И всего у старика со старухой было вволю. Жить бы да радоваться. Но не было детей, и о том они очень тужили.
Как-то раз осенней порой пошел старик к дальнему лесному озеру рыбки половить.
Стёжками-дорожками сквозь дремучий лес пробирался и вдруг увидал на дереве небольшую неведомую птицу. В то самое время, откуда ни возьмись, камнем упал на птицу ястреб, вцепился в нее острыми когтями и ну теребить.
Пожалел старик птицу, схватил камень, бросил в ястреба и убил его. Взмахнула птица крыльями, взлетела на вершину дерева и заговорила по-человечьи:
— Спасибо, добрый старик, от смерти ты меня спас. Проси чего хочешь, всё исполнится по твоему хотенью.
— Ничего мне не надо. Всего у нас со старухой волю. Вот только нет у нас ни сына, ни дочери.
— Не кручинься, — сказала птица. — Ступай отсюда на восток. Увидишь дуб-великан — вершиной в небо упирается. На самой макушке этого дуба есть гнездо. Возьми из гнезда два яйца, дома укрой их получше и держи в тепле двадцать один день.
Проговорила это птица, снялась с ветки и улетела. А старик пошел, куда она ему велела.
Издалека увидал высоченный дуб, подошёл ближе, глянул на вершину — шапка с головы упала. «Ну как я доберусь до гнезда? Глядеть и то страшно» , — подумал старик.
В ту самую минуту слетела с вершины дуба голубка, села наземь, и выкатилось у неё из-под правого и из-под левого крыла по яичку.
— Прими, добрый человек, наш лесной подарок! — проворковала голубка и улетела.
Только успел старик уложить яйца за пазуху, как очутился в своей деревне.
— Чего так скоро воротился? — встретила его старуха.
Рассказал старик, что с ним в лесу приключилось, положил яйца в лукошко с шерстью, а лукошко поставил на печь.
На двадцать первый день лопнуло одно яичко, и показался человечек ростом с кочедык
(Кочедык — инструмент для плетения лаптей)
Старик со старухой обрадовались:
— Назовем нашего первенца Свертибашем!
В скором времени треснула скорлупа и у другого яичка, и выскочил человечек ростом всего с рукоятку кочедыка. Засуетилась, захлопотала старуха:
— А этого сынка как наречём?
— Гнездо-то, откуда голубка яйца принесла, на вершине дуба было свито, вот и назовем его Юманом
(Юман — дуб (чувашск.))
Стали ребята подрастать. Свертибаш был непоседлив и большой обжора. Съедал всё, что ни попадалось под руку. Нередко и братнину долю съедал. Вырос он скоро и прослыл в деревне силачом.
Юман рос крепким и проворным, но ростом был не¬велик.
Когда сыновья выросли, родители сказали:
— Милые сынки, мы состарились, а вам пришла пора каждому своей семьёй обзаводиться, порадовать нас внучатами. Поезжайте, по белому свету постранствуйте. Найдёте по уму, по сердцу хороших невест, станем свадьбы играть, пиры пировать. В пути-дороге дружите, один другого не обижайте. Помните этот наш совет, и будет наше благословение с вами. Тогда каждый найдёт своё счастье.
С теми словами старик пошёл в конюшню и вывел двух, оседланных коней. Один конь сытый и резвый, другой — смир¬ный и тощий, точно косарь.
— Выбирайте, кому какой нравится, — сказал отец. Свертибаш тотчас вскочил на гладкого, резвого аргамака, а Юман сел на тощего коня, и покинули братья родительский дом.
Ехали они семьдесят семь дней. Тут Свертибаш остановился.
— Я сильно проголодался, — сказал он, — а родители дали нам в дорогу всего-навсего по три яблока.
— Так ведь яблоки эти не простые, а чудесные, — сказал Юман.
Свертибаш достал и съел все три яблока. А Юман к своим не притронулся.
После отдыха ехали ещё семьдесят семь дней. Кони из сил выбились, и сами молодцы притомились. Остановились на зелёном лугу. Пустили коней на траву-мураву, а сами крепко уснули.
Свертибаш проснулся первым, стащил потихоньку у спящего брата два яблока и съел. Хотел было и третье украсть, но как раз в ту минуту Юман проснулся, глядь, а яблок нет, и стал он брату пенять:
— Как не стыдно! Родители наказывали жить в мире и согласии, друг другу во всём помогать, а ты вздумал яблоки красть!
Съел Юман половину последнего яблока и почувствовал себя бодрым и сильным. Другую половину яблока скормил коню, и конь сразу стал резвым и гладким.
И снова сели братья на коней. Еще семьдесят семь дней продолжали путь и приехали в стольный город. В том городе у царя была дочь-красавица. Как узнал об этом Свертибаш, сказал брату:
— Ты поезжай куда знаешь, а я тут останусь и посватаю царевну.
— Ну, мне-то, как видно, в этом городе невесты не найти — отвечал Юман, — а родители ведь не велели нам с тобой разлучаться.
— Отец с матерью от старости из ума выжили, — засмеялся Свертибаш, — и если все их прихоти исполнять, так нам придётся век холостыми-неженатыми ходить. Коли нет здесь тебе невесты, поезжай один, ищи свою долю, а я никуда от¬сюда не поеду.
Сколько ни уговаривал Юман брата, всё без толку. Поту¬жил, погоревал он и уехал один из города.
Свертибаш расстался с братом и пошел к знаменитой гадалке:
— Хочу жениться на царской дочери, а во дворец попасть никак не могу: стража не пропускает. Посоветуй, как высватать царевну!
— А что мне дашь за совет?
— Денег у меня нет. Отдам тебе своего коня.
И тут же привел гадалке своего аргамака. Тогда гадалка сказала:
— Царевна ежедневно оборачивается лебедью и летает купаться в озере, которое находится в тенистом лесу. Там она снова обернется девушкой и купается. Если сумеешь унести ее лебединые крылья и одёжу, а потом скажешь, что всё это ты отбил у вора, — половина дела сделана. Кроме того, дам тебе приворотное зелье. Посыпь одёжу царевнывот этим порошком, и она навеки полюбит тебя.
На другое утро Свертибаш схоронился в кустах на берегу лесного озера и стал ждать. Около полудня прилетела белаялебедушка,опустилась напесок, сбросила крылья обернулась златокудрой девицей, скинула одёжу и стала купаться.
Свертибаш утащил лебединые крылья, посыпал приворот¬ным зельем платье царевны, а сам отошёл чуть подальше и ждёт, что будет.
Выкупалась царевна, вышла на берег и не нашла ни крыльев, ни платья и горько заплакала:
— Ох, тошнёшенько! Какой злодей меня обездолил? Как мне теперь в таком виде на люди показаться?
Свертибаш как только услышал, что царевна заплакала, тотчас закричал, заругался:
— Ах, разбойник! Отдай всё, что украл! Все равно не уйдешь, не убежишь от меня.
И через малое время кинул из-за кустов одёжу и лебеди¬ные крылья:
— Одевайся, прекрасная царевна! Насилу отбил у вора твоё платье да крылья.
Царевна несказанно обрадовалась, скорым-скоро оделась и проговорила:
— Не знаю, как и благодарить тебя, мой спаситель! Вый¬ди из кустов, покажись мне.
А Свертибашу того только и надо было. Вышел на берег, стал небылицу сказывать:
— Иду мимо озера и вижу, какой-то оборванец выско¬чил из кустов и тащит женскую одёжу и лебединые крылья. Закричал я на него, кинулся догонять, и еле удалось
Глянула на него прекрасная царевна, а приворотный по¬рошок уж подействовал
Отзывы (0)