Туку

Жил-был царь. Злой он был, несправедливый, лютый. Не любили его люди, называли фяна-падишах-значит злой царь. И была у этого царя красавица дочка по имени Кирана. Не в отца она была. Добрая такая, ласковая, до людей приветливая. Не любила она своего отца, спорила с ним, за людей всегда заступалась.
Вот как-то раз отправился царь со своей свитой на охоту. Неладная в тот день у него охота была. Почти ничего не добыл он. Злой домой ворочался. Едет он по дороге, от злости губы кусает. А тут, как на грех, парень навстречу идет. Охапку дров в руках тащит. Ладный такой из себя, статный, пригожий. Увидел парень царя, поклонился ему низко. Да не угодил, видно. Остановил царь своего коня, напустился на дровосека:
— Чего, такой-сякой, шапку перед своим царем не сымаешь?
— Как же я ее сыму, государь-господин? Руки-то у меня заняты, сам видишь, а ногами сымать шапку я покуда не научился.
— А, так ты еще супротивничаешь! — закричал царь. — Эй! Слуги! Взять его, посадить в темницу. Я ему покажу, как царя своего уважать надо.
Подбежали слуги. Схватили они дровосека, во дворец увезли, в самую темную темницу посадили.
Узнала про то царская дочь Кирана, и решила она помочь безвинному дровосеку. А у Кираны служанка была — Фатима, по гроб жизни верная своей госпоже. Вот ночью вышли Кирана с Фатимой из спальни, тайно к дверям темницы пробрались. Стража сперва шум подняла, а как узнала царскую дочь, пропустила молча. Долго сидела Кирана с молодым дровосеком, утешала его, добрые слова говорила. И пообещала она ему сделать все, что сможет, чтоб его от смерти спасти.
И на другую ночь пошла к нему Кирана, и на третью. И полюбили они друг дружку. Крепко полюбили. Стала Кирана просить, умолять отца чтоб отпустил он дровосека на волю. Да где уж! Фяна-падишах и слушать про то не хотел. И решила тогда Кирана сама помочь бежать любимому. Взяла она кинжал маленький да пилку железную, пошла опять ночью к дровосеку да и отдала ему все это.
— Торопись, любимый мой, — сказала она, казнят тебя завтра. Не убежишь нынче ночью погибло все.
Ушли Кирана с Фатимой, а дровосек потихоньку на окне решетку перепилил и из темницы выбрался.
Как узнал про то царь, разгневался сильно, ногами со злости затопал. Велел дочь к себе позвать.
— Это твоя работа, негодница! — кричит. — Это ты ему помогла. Так пропади ж ты сама!
Хлопнул он в ладоши, вызвал стражу и приказал посадить родную дочь в стеклянный дворец. Чтобы словом она ни с кем не обмолвилась, чтоб живой души она не видела.
Схватили слуги Кирану, во дворец пустой посадили. Тяжко Киране, горько плачет она, убивается. Тяжело жить на свете, когда родной отец плохой человек.
А Фатима тем часом к дровосеку сбегала, про Киоанино горе поведала. Вскочил дровосек. Забилось его горячее сердце. Решил голову положить, а любимую освободить.
Вот однажды темной-претемной ночью помогла ему верная Фатима во дворец пробраться, Кирану увидеть. Обрадовалась Кирана, как его завидела. До самого утра сидели они. Все говорили, все горе свое горькое изливали. И договорились, что на другую ночь опять он придет к Киране, бежать ей поможет. В другую страну убегут они. Обнял парень на прощание Кирану, стал потихоньку из стеклянного дворца выходить. Да не повезло емy — у самого входа в темноте наступил он на спящую собаку. Вскочила собака, залаяла. Сбежалась царская стража, схватила дровосека, привела его к царю