Тыссия

Едет, едет парень. Едет куда глаза глядят. Сам нигде не бывал: ехать куда, не знает. Вдруг видит, вдали холм стоит высокий, едва до неба вершина не доходит. Парень до него доехал, остановился передохнуть. Солнце уже будто к вечеру повернуло.

Парень сидит на нартах, раздумывает. Опять что-то вдали показалось. Будто туча растет, будто туманом дыхание оленей над стадом клубится. Все ближе и ближе. Вот уже видно, идет аргиш, на всю ширину тундры растянулся. Еще приблизился. Впереди, видно, ездовая нарта с седоком идет. Двенадцать быков впряжены. Колени у быков подгибаются, С трудом, подскакивая, быки нарты тащат. Плечи у них по обе стороны шеи — будто бочки для воды.

Подошли нарты близко. С нарт слез человек, подошел к парню и спросил:

— Ты какой земли человек? Откуда пришел? Парень отвечает:

— Где я родился, не знаю, кто я — тоже не знаю. Вот ты человеком меня назвал! То ли я от отца с матерью родился, то ли от развилки дерева — не знаю. А твое имя какое?

Приезжий ответил:

— Мое имя — Хыссия-старик. Тогда парень сказал:

— А мое имя Тыссия.

— А-а, — сказал старик,-это твоего отца имя! Знаю, знаю. Давно я тут одного Тыссию убил, у него, помню, сын да дочка остались. Так это ты? Ну, а сестра твоя тоже жива?

— Да, жива. А ты, старик, что за глупости вспоминаешь? Лучше дай мне еды, ведь у меня дома сестра голодная осталась.

— Ладно, вот позади аргиш идет. Когда придет, тогда еду и возьмешь.

Старик повернулся, нагнулся над нартой, что-то вытащил. Парень смотрит. Видит, будто бутылка. Думает: "Не кино ли это?" Сам-то он никогда раньше вина не видывал, но слыхал, будто какое-то вино бывает. Старик Хыссия говорит ему:

— Подойди сюда! Давай это вино пить.

— Что это у тебя за вино? Как его пить буду? Ни утром, ни вечером, сколько живу, не пивал такого, и даже не видал! Ну, ладно, если с добрым умом даешь, давай попьем.

Хыссия-старик опять сказал:

— Подойди сюда ближе.

Парень неохотно шагнул к нему. Старик поднес к его рту эту жидкость. Парень глотнул. Будто горчит, а в то же время сладко. Снова глотнул — очень сладко показалось. Ноги стали легкими, сам себя едва слышит. Хыссия-старик убрал вино, собрался дальше ехать, говорит парню:



— Вот позади идущий аргиш придет, там еды себе возьми. И поехал вперед. Двенадцать быков его, подскакивая, подгибая колени, с трудом нарты подхватили. Аргиш за ним потянулся.

Парень стал нарты аргиша считать. С трудом считает: только одних женских нарт тридцать две, на них женщины едут. Посреди них одна такая девушка ли, молодая женщина ли проехала, будто хозяина водяного дочь. Парень сказал ей:

— Скажи, ты-девушка, или какая-либо птица, или водяного хозяина дочь? Оленя твоего останови.

Девушка послушно вожжу к себе потянула, спросила:

— Что ты сказал? Эх, Тыссия, сердце у тебя, видно, такое большое, с каждым встречным ты пьешь и болтаешь! Вот сейчас позади, в чуме, Хыссия убил моего отца, мать, братьев и других людей, а меня забрал и к себе везет.

— Ты мне сказки не рассказывай. Доставай лучше еду. Девушка нарту развязала, крышку с нее отбросила, целую тушу оленя руками обхватила, вытащила и парню отдала. Завязала нарту, и аргиш дальше тронулся.

Парень долго сидел и думал: "Поехать мне, что ли, вдогонку за стариком Хыссией? Такое вкусное у него питье". Оленью тушу на дорогу бросил, следом за Хыссией-стариком поехал.

Вечером, только Хыссия остановился, женщины чум поставили, как сзади показался Тыссия.

— Тыссия, ты зачем опять пришел?-спросил старик. — У тебя такая была вкусная еда, вот я ее запить к тебе приехал, — ответил Тыссия.

— Ладно, входи в чум.

В чум вошли. Женщины им в переднем месте оленью шкуру постелили. Тыссия сел на нее. А старик Хыссия с той девушкой рядом сидит. Бочку с вином в чум вкатили, в передний угол поставили. Ковшиком стали вино черпать, пить. Хыссия хвастать стал, что у него тридцать жен, каждой отдельный чум поставили