Иван Соснович

Нас есть еще там три брата, они дожидают нас.
Вот он приходит к другой и говорит:
— Ну, прекрасная королевна, пойдем.
Та оделась, и пошли. И тая ему ничего не дает. И так к третьей пришли.
Приходят к третьей, он тоже сказал:
— Ну, одевайся, девица, я всех вас выведу, коли вы сослужили мне службу, представлю всех я вас на Русь. Когда они пошли, девицы и говорят:
— Я — царская дочь; я — королевская; я — княжеская.
Он и говорит:
— Ну, я отдаю вас за братьев, а эту за себя возьму, а одному не достанется.
И вот они приходят к этой яме, где был ремень. Вот и начинает его трясти, и говорит:
— Ну, давайте, поочередно ставайте, а в последних я. Вас они выздынут.
И вот они начали здымать. Первую княжеску дочерь.
Они и говорят:
— Ах, какая девушка хороша. Вторую выздынули:
— Хорошо, коли бы третью достать. Он и говорит:
— Ну, царевна, давай, теперь ты подымайся. Она и говорит:
— Слушай, Иван Соснович, ты сначала выстань сам, а потом подымешь меня, а то они тебя оставят в яме.
— Ну, что ты, разве они меня оставят?
— Ну, смотри, спомнишь меня. Их трое и нас трое, а ты смотри, сам останешься. Слушай ты меня, выстанешь, а то пропадут все твои труды: ты убил змея, я тебе не достанусь, останешься ты в яме навеки.
— Нет, они меня выздынут.
— Ну, смотри.
И так он все-таки положил ее.
— Ну, ставай, прекрасная царевна, подымайся. И когда они вытащили третью, и говорят:
— Ну, вот, нам теперь всем по одной, есть ли у него еще какая? Если нет, то мы, пожалуй, его и не потянем, — спрашивают у девиц. Те говорят:
— Мы не знаем.
А Усыня и говорит:
— Нет, тянуть его все-таки надо.
Спустили ремень и стали тянуть. А Дубиня и говорит:
— Нет, я буду неженат.
Взял ремень, срезал, он и полетел обратно туда. Когда он полетел в яму, то царевна, конечно, им ничего не сказала, а сама подумала: «Говорила я ему, а теперь все его труды пропали».
И так взяли они этих трех красавиц и пошли в город. А про этих красавиц знал Кощей Бессмертный. И как узнал, что они пришли до царства, налетел на царство, отобрал этих красавиц, молодцов двоих убил, а третьего ранил. И сам с красавицами улетел. А это царство все окаменело.
Пока этих оставим, теперь за Ивана Сосновича возьмемся.
Ну, вот, когда этот Иван Соснович пал на землю, пролежал пол-суток без памяти, потом очнулся. «Ну, где я, чорт возьми? Не послушал прекрасной царевны, вот опять в яме. Вот они что со мной сделали, братья. Ну, ладно».
И пошел обратно в подземелье. Потом приходит он к этой избушке. Ну, что, нет никого, посидел, поел и дальше идет.
Пришел уже в третью, ему захотелось спать. Поспал, поел, пошел на эту площадь, где убил старика. Потом пошел в сад. Глядит, около этого домика свалился змей, лежит. Ну, что, нет никого. Дальше пошел в чисто поле.
Приходит в поле, смотрит — стоит большая сосна, и видит — стадо волов ходит само собой, без пастуха. Большое стадо.
Вот он пришел к этой большой сосны и сел, и слышит на сосны кричат орловые дети:
— Ох, спаси нас, молодец!
— Как я вас спасу, чего вам нужно?
— Да мы голодные, мать улетела на Русь, долго нет, а мы голодные, подняться не можем.
— Так вы что, есть хочите?
— Да, есть.
Он схватил вола, притащил, розорвал на мелкие части и дал им.
— Ну, спасибо, Иван Соснович, а Мать прилетит, она уж тебе отомстит, сделает, что тебе нужно. Только ухоронись, когда прилетит, чтобы она тебя самого не сглонула, она ведь большая.
Вот он стоит. Стоял, стоял, стоял, видит — летит какая-то сильная гора. Это птица.
Дети и закричали:
— Смотри, Иван Соснович, это мать летит. Ухоронись за дерево, чтобы она тебя не видала.
И вот он ухитился за дуб, она и прилетает. Вот они начали плакать, говорить:
— Вот ты бросила нас, мы чуть не умерли. Вот кабы не добрый человек, мы бы и умерли. Да как он спас, накормил нас, мы и живые.
— Ну, а где этот человек, кто он есть?
— А этот человек Иван Соснович, остался здесь в подземелье.
Вот она и начинает ему говорить:
— Здорово, Иван Соснович. Ну, так что тебе надь за то, что ты моих детей покормил?
— Да мне ничего такого не надь, сослужи мне-ка службу, если можешь.
— Ну, каку тебе, Иван Соснович, надо службу сослужить?
— Вот вынеси меня на Русь отсюда, больше мне ничего и не надо.
— Да на Русь, Иван Соснович, лететь далёко, надо большие запасы иметь. А ведь ты, Иван Соснович, не легкой, тебя тащить, так надо большой запас иметь.
— Ну, я уж не знаю, какой надь запас, скажи.
— Прежде всего нужно убить сорок волов мне-ка на дорогу. И как полетим, ты мне кидай по полу-вола в рот. И потом нужно сорок ведер воды. Как пол-вола бросишь, съем, и так ведро воды. А теперь, ты убил нашего старика здесь?
— Убил.
— Вот, сходи в сгонный домик и принеси живой воды, мне даешь немного и себе возьми с собой. Это все собери, притащи, а уж я буду готова, сослужу тебе службу, как ты спас моих детей.
Он пошел в это стадо, зарезал сорок голов, притащил мясо и пошел в сад. Взял живой воды пузырек с собой и приходи к ней обратно. Она спустилась с этой лесины с большой, и он все привязал ей к крыльям.
Сел он, они и полетели. Вот летят, летят, она оглянется, — он ей пол-вола да ведро воды. Летят, летят, а нужно было пролететь через три моря. И вот он так летел, все кидал