Королевич Мирко

Вошел и рот раскрыл: такого дива еще не видывал. У огромного станка ткацкого сидит колдунья страшенная; поведет направо уток — из станка два гусара выскакивают, налево поведет — два пеших воина.
"Э-эх, — думает Мирко, — а ведь это дело не шуточное!" — А ну, меч, вон из ножен!
Бедные солдатики не успели из-под рук колдуньи выскочить, а уж им и конец пришел. Да только вот какая штука: сколько голов срубит меч, столько воинов из станка колдуньи выскакивают.
«Нет, — думает Мирко, — так мне никогда не управиться. Надо ведьме этой голову снести, и некому будет новых воинов ткать».
Ничего не скажешь, надумал так надумал! Да что из того, что он ей голову снес? Руки-то ее сами солдат ткут; не успел Мирко оглянуться, а уж вся комната ими кишит.
Рассердился тут Мирко, всех солдат перебил, колдунью изничтожил, вытащил вместе с ткацким станком во двор и сжег все дотла.
— Ну, теперь не придется уж воевать ни мне, ни старому витязю! — радуется Мирко.
Так, да не так! Поторопился ты, Мирко, рано еще радоваться. Выпала вдруг из огня маленькая косточка, завертелась волчком — да что же это?! — из малой косточки опять колдунья старая на свет появилась.
— Ах, так! — закричал Мирко яростно. — А ну, меч, вон из ножен! Но старая колдунья взмолилась:
— Не убивай ты меня, королевич Мирко, я тебе за добро добром отплачу! Без меня ты отсюда не выберешься. Не губи меня, Мирко! А я не стану воинов ткать!
— Ладно, старая, живи себе, только покажи, как отсюда выбраться. Говорит ему старая колдунья:
— Ну и ну, королевич Мирко, не думала я, что сердце у тебя такое доброе. Возьми за это гвозди алмазные на четыре подковы, они тебе пригодятся, не потеряй, спрячь хорошенько.
Отвела она Мирко к той дыре, через которую он в ад попал. Что верно, то верно, самому бы ему нипочем не отыскать ее, потому как и она была закрыта тайной задвижкою, а увидеть ту задвижку человеческий глаз не может.
— Задвижка, откройся! — приказала колдунья.
Задвижка тотчас освободила проход, волшебный конь Мирко поднатужился и — хлоп! — взвился на вершину стеклянной горы.
Вот теперь только увидел королевич, как круты склоны стеклянной горы. Увидел и ужаснулся.
— Нет, милый конь, я лучше сойду, не удержаться мне в седле, попробую как-нибудь так спуститься.
— Не слезай с седла, молодой хозяин, если хочешь в живых остаться, — сказал ему волшебный конь, — в этих краях нога человеческая не ступала, не на чем ей тут удержаться. Покрепче в гриву мою вцепись, и вынесу я тебя на шелковый луг.
Миг — и скользнул конь по стеклянной горе, словно по льду, вот уж и наземь спустился.
— Открой глаза, молодой хозяин, что ты видишь?
— Вижу опять шелковый луг. А вон и храбрый наш витязь!
Ох и обрадовался старик, Мирко увидя! Он и не чаял уже его живым обнять.
— Вот он я, государь дядюшка, — сказал Мирко, — нет больше врагов у вас, так что за свой край не страшитесь.
— Коли так, отдаю тебе, Мирко, сынок, шелковый луг и все мое государство. Мне ведь жить недолго осталось.
— Благодарствуйте на добром слове, государь дядюшка, но не затем я сюда приехал, чтобы вашим шелковым лугом и государством всем завладеть, а затем, чтобы отвезти вас к моему отцу, белому королю, и чтоб жили вы на старости рядышком.
Старый витязь не заставил себя просить, вмиг вскочил на коня, и поскакали они в пределы белого короля. Да только у стеклянной горы понурил старик голову, запечалился.
— Вот что, Мирко, сынок, — сказал он с тоской превеликой, — придется мне все же здесь оставаться, не увижу я в этой жизни отца твоего. Не может мой конь на стеклянную гору взойти, истерлись на копытах его гвозди алмазные.
— А коль истерлись, мы сейчас другие достанем да подкуем коня наново! — сказал ему королевич Мирко и показал те гвозди, что колдунья дала ему в преисподней.
Быстро, ловко подковал молодец коня, и помчались они, полетели ветра быстрее, мысли быстрее, через гори, долины, моря, океаны, а когда взошла вечерняя звезда, прямо во двор белого короля опустились.
Старый король, как и прежде, сидел у окна, на восток глядел, и один глаз у него плакал, а другой смеялся. А уж как увидел друга старинного и сына Мирко, оба глаза смеяться стали!
Тотчас крикнул король из окошка слугам своим, чтоб вмиг забили двенадцать бычков, а потом и сам во двор проворно сбежал, то друга храброго обнимает-целует, то Мирко, сына. От радости совсем голову потерял. Начался тут пир да гулянье, в семи государствах окрест только о том и говорили. Семь дней, семь ночей радовались, веселились, ели, пили, гуляли. На седьмую ночь говорит старый витязь:
— Ну, старый дружище, скажу я тебе, сын твой молодец хоть куда, получше, чем мы с тобой были в молодые годы!
— Я и сам так же думаю, — отозвался старый король, — а только и он, должно быть, Песьеголового не победил бы.
Услышал Мирко эти речи и не удержался, в беседу старцев словечко вставил.
— А где ж обитает этот Песьеголовый? — спрашивает. — Потому как я и под землей его разыщу!
Старый витязь отнекиваться не стал, объяснил, что отсюда так и так надо ехать, сперва на север держать, потом к востоку повернуть, с востока немного на запад податься, а с запада — к югу чуть-чуть: там и будут владения Песьеголового.
— Ладно, уж я его разыщу.
Вскочил Мирко на волшебного коня; немного проехали, Мирко спрашивает:
— А бывал ли ты, милый конь, во владениях Песьеголового?
— Был однажды, молодой хозяин, да и о том пожалеть пришлось. Думал, уж не вынесу оттуда живым отца твоего. И тебе лучше б туда не ехать, дома остаться.
— Другой жизни не бывать, смертыньки не миновать, не успокоюсь, пока с Песьеголовым не повстречаюсь.
— Будь по-твоему, молодой хозяин, закрой же глаза, потому как я нигде не остановлюсь, пока во владенья Песьеголового не прибудем. Жили вместе и помрем вместе.
Зажмурился Мирко, и помчался волшебный конь быстрей молнии. Раз оттолкнется копытами — два государства проскочит, дважды оттолкнется — два царства да два моря позади оставит. Скоро и на место прибыли.
— Открой, молодой хозяин, глаза, что видишь ты?
— Вижу дворец алмазный в шесть этажей, и сверкает он так, что смотреть больно.
— А в шестом окне на шестом этаже что видишь?
— Вижу девицу, да такую красавицу, что и вовсе смотреть на нее невозможно, глазам больно. Верно, это дочка Песьеголового.
— Не угадал ты, молодой хозяин, это дочка черного короля. Песьеголовый выкрал ее и держит в плену.
Как услышал Мирко эти слова, с коня спрыгнул — и бегом к королевне. А королевна его увидела да как закричит:
— Остановись, молодец, во дворец не входи, если жизнь мила! Убьет тебя Песьеголовый!
Но разве Мирко этим удержишь! Только она от окна обернулась, а он уже перед ней стоит.
— Здравствуй, — говорит, — девица-краса.
— Кто ты таков, — спрашивает королевна, — как насмелился сюда явиться?
— Мирко-королевич я, а сюда явился, чтобы Песьеголового убить.
— Ах, королевич несчастный, не родился еще тот человек, который бы Песьеголового победил. Сила у него необыкновенная: как домой возвращается с охоты, палицу за семьдесят верст во двор бросает, чтоб зря не тащить.
— А хоть бы и за семьсот верст бросал свою палицу, — Мирко ей отвечает, — все равно я в бой с ним вступлю, тебя освобожу и увезу с собой в мое королевство.
Эх, чуть было не запамятовал: королевне-то Мирко сразу пришелся по сердцу. Говорит ему дочь черного короля:
— Жаль мне жизнь твою молодую, Мирко, а потому открою тебе, откуда силу Песьеголовый берет. Возьми вот кувшин, ступай с ним в подпол, увидишь там бочку. Кувшинчик из той бочки наполни: как в него пальцы обмакнешь — сразу силы прибавится, так что и полтысячи человек с тобой не сладят.
Поблагодарил ее Мирко за добрый совет, спустился в подвал, кувшинчик наполнил, а что в бочке оставалось, все на землю выпустил, чтобы неоткуда было Песьеголовому силы призанять. Привязал кувшин на шею, незаметно припрятал за пазухой, поднялся затем к королевне, и вышли они вместе на крыльцо, стали Песьеголового ждать.
Вдруг все окрест потемнело, воздух смерчем завился, светопреставление, да и только, а потом громыхнуло — упала посреди двора палица неподъемная, из земли вода выступила, брызги во все стороны полетели.
— Готовься, Мирко, Песьеголовый идет! — вскрикнула королевна.
Обмакнул Мирко пальцы в кувшин, сбежал во двор, палицу подхватил и так метнул ее, что она прямо под ноги коню Песьеголового упала, хотя он далеко еще был от дворца, в семидесяти верстах, а то и подальше.
Споткнулся конь о палицу, всхрапнул громко, назад отпрянул.
— Эй ты, тварь, чтоб тебя волки задрали! — заорал Песьеголовый в сердцах. — Семьсот лет меня носишь, не споткнешься, а тут что с тобой приключилось?
— А то со мной приключилось, что кто-то палицу твою мне под ноги бросил.
— Подумаешь, горе какое, знаю я, кто ее швырнул мне. Еще шестьсот лет назад я видел во сне, что явится в эти края королевич Мирко и вздумает со мной силою потягаться. Ну-ну, где он там, щенок?! Сейчас я ему шею сверну!
Пришпорил Песьеголовый коня и вмиг у своего дворца очутился. Подошел прямо к Мирко и говорит ему:
— Что, Мирко, явился-таки? Ну что ж, живым не уйдешь отсюда. На мечах биться будем либо так драться?
— Мне все равно, Песьеголовый. Ты старше, ты и выбирай.
— Ладно, сынок, сразимся мечами.
— Меч, вон из ножен! — в один голос крикнули оба, и засверкали мечи, искры от них так и посыпались.
— Эдак ничего у нас не выйдет, — сказал Мирко, — зря только мечи зазубрим. Давай бороться, Песьеголовый.
— Ладно, Мирко, давай бороться, прощайся, пока жив, с отцом-матерью, с родичами, коли есть они у тебя.
— Я уже попрощался, — говорит Мирко, — попрощайся и ты, Песьеголовый.
— И я уже попрощался, шестьсот лет тому назад.
— Тогда прикажем оба мечам своим в ножны вернуться. Сказано — сделано. После того стали они бороться. Бились так, чтоземля сотрясалась. То Мирко Песьеголового на лопатки положит, то Песьеголовый — Мирко, да только оба в тот же миг опять на ноги вскакивали. Бились, бились, и справа заходили, и слева — ни один другого победить не может.
— А ну-ка еще разок! — крикнул Песьеголовый, обхватил Мирко руками и так оземь грохнул, что тот по пояс в землю ушел.
Вспомнил тут Мирко про кувшин, обмакнул мизинец, из земли сразу выскочил, схватил Песьеголового и наземь швырнул, так что гром по округе прошел. Потащил он Песьеголового за волосы к озеру бездонному, что за дворцом раскинулось, голову ему отрубил, тело в воду бросил.
Радости было во дворце алмазном — и не описать! Королевна сама Мирко на шею кинулась:
— Ты мой, я твоя навеки!
Собрались они скоренько в путь, уже и на волшебного коня можно бы садиться, да Мирко что-то задумался, вроде бы печаль томит его.
— Что с тобой, Мирко? — спрашивает королевна. — Может, меня с собой брать не хочешь?
— Что ты, милая, не оставлю я тебя ни за какие сокровища, просто жаль мне алмазный дворец бросать, очень уж он красивый.
— Ну, коли ты об этом печалишься, — сказала королевна, — сейчас я тебя развеселю. Вот возьми эту палочку алмазную