И ювелир рассказал ей, что пришло Абу-аль-Хасану на ум и побудило его выехать, и Шамсан-Нахар стала вздыхать о разлуке с Абу-аль-Хасаном и сказала: "О такой-то, знай, что души людей сходны в страстях, и одни люди стоят других. Не может исполниться дело без слов, не достигается цель без старанья, и достается отдых только после труда… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят вторая ночь
Когда же настала сто шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Шамсан-Нахар говорила ювелиру: "Отдых достается лишь после труда, и успех сопутствует только благородным. Теперь я посвятила тебя в наше дело, и в твоей власти сорвать с нас покров, но нет благородства больше твоего. Ты знаешь, что эта невольница хранит мою тайну, и поэтому она занимает у меня большое место. Я избрала ее для важных дел, и пусть не будет для тебя никого выше ее. Осведоми ее о своих делах и будь спокоен — ты в безопасности от того, чего ты боишься из-за нас, и не будешь ты заперт в таком месте, которое бы она тебе не открыла. Она станет приходить к тебе от меня с новостями для Али ибн Беккара, а ты будешь посредником при передаче вестей между нами".
Потом Шамс-ан-Нахар поднялась (а она едва могла подняться) и пошла. И ювелир шел перед ней, пока она не достигла ворот его дома, а затем он вернулся и сел на свое место, насмотревшись на ее красоту, которая его ошеломила, и услышав ее слова, от которых смутился его ум, и ее образованность и изящество поразили его. И он просидел, раздумывая о свойствах девушки, пока душа его не успокоилась, и тогда он потребовал пищи и поел, чтобы удержать дух в теле, а затем он переменил одежду и, выйдя из дому, направился к юноше Али ибн Беккару.
Он постучал в ворота, и слуги не замедлили встретить его и шли перед ним, пока не привели его к своему господину. И ювелир нашел его лежащим на постели. И, увидя ювелира, Али сказал: "Ты заставил ждать себя и прибавил заботы к моей заботе". А затем он отослал слуг своих и велел запереть двери и сказал ювелиру: "Клянусь Аллахом, о брат мой, я не сомкнул глаз с того дня, как мы с тобою расстались. Невольница приходила вчера ко мне с запечатанной запиской от своей госпожи Шамс-ан-Нахар".
И Али ибн Беккар рассказал ему обо всем, что произошло у него с невольницей, и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я растерялся и не знаю, что делать, и мало у меня терпения! Абу-аль-Хасан был мне другом, так как он знал невольницу". Услышав его слова, ювелир засмеялся, и Али ибн Беккар спросил его: "Как можешь ты смеяться моим словам, когда я обрадовался тебе и сделал тебя защитой против превратностей?"
И он принялся вздыхать и плакать и произнес такие стихи:
"Над плачем смеется он моим, увидав меня —
Стерпев, что я вытерпел, он сам бы заплакал.
Над любящим сжалится в его испытаниях
Лишь тот, кто, как он, в тоске и долго страдает,
Любовь л печаль, и стон, и мысль, и тоска моя
По милом, что в уголках души обитает.
В душе поселился он и бросить не мог ее
На миг, но как ценно мне его пребыванье!
И друга иного я взамен не хочу его,
И, кроме него, никто мне не был любимым".
Когда ювелир услышал от него такие слова и понял эти нанизанные стихи, он заплакал из-за его плеча и рассказал ему о том, что случилось у него с невольницей и ее госпожой с тех пор, как он ее покинул. И Али ибн Беккар прислушивался к его словам, и при каждом слове, которое он слышал, цвет его лица переходил от бледного к алому, и тело его то становилось сильнее, то ослабевало. А когда ювелир дошел до конца рассказа, Ибн Беккар заплакал и воскликнул: "О брат мой, я, во всяком случае, погибаю! О, если бы мой срок был близок и я избавился бы от этого! Но я прошу у тебя милости — будь мне помощником и успокоителем во всех делах, пока Аллах захочет, чего захочет — я не стану ни словом перечить тебе".
"Ничто не погасит в тебе этого огня, кроме встречи с той, кем ты увлекся, — сказал ювелир, — но это произойдет не в таком опасном месте. Нет, встреча будет у меня, в том помещении, куда приходила невольница и ее госпожа. Это тот дом, который она сама себе выбрала, и я хочу свести вас друг с другом, чтобы вы могли пожаловаться на муки любви, перенесенные вами". — "О господин, — отвечал Али ибн Беккар, — делай что хочешь, награда тебе у Аллаха! Поступай же так, как найдешь правильным, и не затягивай, чтобы я не умер от этих огорчений!"
И я провел у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошел день и не настало утро", — говорил ювелир… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят третья ночь
Когда же настала сто шестьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир говорил: "И я провел у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошел день, а потом я совершил утреннюю молитву, выйдя от него, направился к себе домой. И я успел просидеть лишь немного, пока пришла невольница. Она приветствовала меня, а я отвечал на ее приветствие и рассказал ей о том, что произошло у меня с Али ибн Беккаром".
"Знай, — сказала невольница, — что халиф уехал от нас и в нашем доме нет никого. В нем будет лучше, и мы будем вернее скрыты". — "Твои слова правильны, но все же тот дом не таков, как этот. Мой дом больше подходит для нас и лучше нас скроет", — сказал я, и невольница отвечала: "Верное мнение — твое мнение! Я иду к моей госпоже, чтобы передать ей твой рассказ и изложить ей то, что ты говоришь".
И она поднялась и ушла и, придя к своей госпоже, изложила ей весь разговор, а потом она воротилась в мое жилище и сказала мне: "Дело вышло так, как ты говорил; приготовь же для нас помещение и ожидай нас". Потом она вынула из-за пазухи мешок с динарами и сказала: "Моя госпожа тебя приветствует и говорит тебе: "Возьми Этот мешок и трать из него на все, что понадобится по обстоятельствам".
И я поклялся, что не возьму ничего из денег, а невольница взяла мешок и вернулась к своей госпоже, и сказала ей: "О госпожа, он не принял денег, но отдал их мне". И госпожа ее ответила: "Не беда!"
А после ухода невольницы, — говорил ювелир, — я поднялся и пошел в свой второй дом и переправил туда всю нужную утварь и роскошные ковры, и перенес в этот дом фарфоровые, стеклянные, серебряные и золотые сосуды. Я приготовил все, что требовалось из еды и питья, и когда невольница пришла и увидела, что я сделал, это ей понравилось, и она велела мне привести Али ибн Беккара. "Его не приведет никто, кроме тебя", — сказал я ей. И она пошла и привела его в превосходнейшем состоянии, и прелесть его была светла.
И я встретил его словами: "Добро пожаловать!" — рассказывал ювелир, — и, усадив его на подходящую скамейку, поставил перед ним немного очищенных цветов в фарфоровых и хрустальных сосудах разного цвета. А потом я разостлал перед ним скатерть со всякими кушаньями, вид которых расправляет грудь, и сел с ним разговаривать, чтобы утешить его. Невольница же ушла и отсутствовала до вечера, а после заката солнца она вернулась, и с ней была Шамс-ан-Нахар и две служанки, и больше никого. И когда она увидала Али ибн Беккара и Али ибн Беккар увидал ее, он поднялся на ноги и обнял ее, и она тоже его обняла, и оба упали на землю без сознания и пролежали с час времени.
А очнувшись, они принялись жаловаться друг другу на мученья разлуки и потом сидели и разговаривали, ведя ясные, мягкие и нежные речи, и взяли немного благовоний. И после того они стали благодарить меня за то, что я сделал, и я спросил их: "Не хотите ли чего-нибудь поесть?" — "Хорошо!" — отвечали они. И я принес им кушанья, и они ели, пока не насытились, и вымыли руки.
И я перевел их после того в другое помещение и принес им вина, и они выпили и опьянели и наклонились друг к другу. И Шамс-ан-Нахар сказала: "О господин, доверши свою милость — принеси нам лютню или какой-нибудь музыкальный инструмент, чтобы наша радость стала в этот час полной". — "На голове и на глазах!" — ответил я и, поднявшись, принес лютню. И Шамс-ан-Нахар взяла ее и настроила, а потом положила лютню на колени и искусно ударила по ней, поднимая в душе огорчения и увеселяя печального. А затем она произнесла такие два стиха:
"Не спал я, как будто бы люблю я бессонницу,
И таю, как будто бы недуг для меня рожден.
Бежит по щеке слеза и жжет, как огнем, ее.
О, если бы знать я мог, расставшись, сойдемся ль мы!"
И затем она принялась петь стихи, так что смутила разум. Пела она восхитительные стихотворения на разные голоса, и дом едва не плясал от великого восторга — такие она проявила чудеса в своем пении. И у нас не осталось ни разума, ни мыслей, и когда мы хорошо уселись и чаши Заходили между нами, невольница затянула напев и произнесла такие стихи:
"Обещал любимый свиданье мне, и исполнил он
В такую ночь, что за ряд ночей сочту я"
О ночь дивная! — даровал нам рок ей подобную,
А доносчики и хулители не знали,
И любимый спал, мой сжимая стан рукой правою,
И от радости обняла его я левой,
И, обняв его, упивалась я его уст вином,
И достался мне и медовый сок и улей!"
И когда мы утопали в море радости, — говорил ювелир, — вдруг вошла к нам, вся дрожа, маленькая служанка, и сказала: "О госпожа, подумай, как тебе уйти: люди окружили нас и настигли, и мы не знаем, какая Этому причина".
Услышав это, я встал испуганный, и вдруг слышу, одна невольница кричит: "Пришла беда!" И стада земля для меня тесна, при всем своем просторе. И я взглянул на ворота, но не нашел там пути. Я подскочил к воротам соседа и спрятался и увидел, что люди вошли в мой дом, и поднялся великий шум.
Я подумал тогда, что весть о нас дошла до халифа и он послал начальника стражи, чтобы схватить нас и привести к нему. И я растерялся и просидел за воротами соседа до полуночи, не имея возможности выйти оттуда, где я был. И поднялся хозяин дома, и, увидев меня, испугался и почувствовал из-за меня великий страх. Он вышел из дома и подошел ко мне, держа в руке обнаженный меч, и спросил: "Кто это У нас?" А я ответил ему: "Я твой сосед, ювелир".
И он узнал меня и повернул назад, а потом принес свет и, подойдя ко мне, сказал: "О брат мой, нелегко было мне то, что случилось с тобою сегодня вечером!" "О брат мой, — спросил я его, — осведоми меня, кто был в моем доме и вошел туда и сломал ворота? Я убежал к тебе и не знаю, как было дело". И сосед мой ответил: "Воры, которые забрались вчера к нашим соседям и убили такого-то и забрали его деньги, видели, как ты переносил свои вещи и принес их в этот дом. Они пришли к тебе, взяли то, что у тебя было, и убили твоих гостей".
И мы с моим соседом встали и пошли в мой дом, — говорил ювелир, — и увидели, что дом пуст и в нем ничего не осталось. И я расстроился и воскликнул: "Что до вещей, то я не беспокоюсь об их пропаже, даже если это вещи, которые я одолжил у моих друзей! Не беда: друзья узнают, что я не виноват, так как мое имущество пропало и дом и разграблен. А вот что касается Али ибн Беккара и любимицы повелителя правоверных — я боюсь, что их дело станет известно, и это будет причиной гибели моей души".
И я обернулся к соседу и сказал ему: "Ты мой брат и сосед и покрываешь мой срам — что же ты мне посоветуешь сделать?" — "Вот что я тебе посоветую: выжидай! — сказал этот человек. — Те, что вошли в твой дом и взяли твои деньги, перебили лучший отряд из дворца халифа и отряд людей от начальника стражи, и правительственные стражники ищут их по всем дорогам
38
Отзывы (0)