Может быть, они их повстречают, и тогда то, что ты хочешь, достанется тебе без труда".
И ювелир, услышав это, вернулся в свой другой дом, где он жил… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят четвертая ночь
Когда же настала сто шестьдесят четвертая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир, услышав эти слова, вернулся в свой другой дом, где он жил, и говорил себе: "Со мной случилось то, чего убоялся Абу-аль-Хасан. Он вот уехал в Басру, а я попался".
И весть эта распространилась среди людей, и люди стали приходить к нему со всех сторон, и некоторые злорадствовали, а другие оправдывали его и разделяли его горе. И ювелир жаловался им и не ел и не пил, так ему было тяжело.
И вот однажды он сидел и горевал, и вдруг вошел к нему один из его слуг и сказал: "У ворот человек, который зовет тебя, и я его не знаю".
И ювелир вышел и поздоровался с пришедшим, и оказалось, что этот человек ему незнаком. "У меня с тобой будет разговор", — сказал этот человек. И ювелир ввел его в дом и спросил: "Что у тебя за разговор?" А человек ответил: "Пойдем со мной в твой другой дом". — "А разве ты знаешь мой другой дом?" — спросил ювелир. "Все, что с тобой случилось, мне известно, — отвечал пришедший, — и еще я знаю нечто такое, чем Аллах облегчит твою заботу". И я подумал про себя: "Пойду с ним, куда он хочет".
И мы отправились и пришли к дому, но человек, увидев Этот дом, сказал: "У него нет ни ворот, ни привратника, и в нем нельзя сидеть. Пойдем в другое место". И этот человек ходил с места на место, и я за ним, пока не пришла ночь, и я ни о чем его не спрашивал. И он все шел, и я шел с ним, пока мы не вышли на равнину, и человек говорил мне: "Следуй за мной!" — и ускорил шаги, а я торопился за ним и укреплял свое сердце, чтобы идти.
И мы пришли к реке и сели в лодку, и матрос стал грести и переправил нас на другой берег. И тогда этот человек вышел из лодки, и я вышел за ним. Он взял меня за руку и повел по улице, на которую я в жизни не заходил, и не знал я, в какой она стороне. А затем человек остановился у ворот одного дома, открыл их и, войдя, ввел меня с собою и запер ворота на железный замок. И он провел меня по проходу, и мы вошли к десяти человекам, которые все были, как один, и это были братья.
И мы приветствовали их, — рассказал ювелир, — и они ответили на наш привет и велели нам сесть, и мы сели, а я уже погиб от сильной усталости. Мне принесли розовой воды и обрызгали мне лицо и дали мне выпить вина, а потом мне принесли пищу, и некоторые из этих людей поели со мной вместе, и я подумал: "Если бы в пище было что-нибудь вредное, они не ели бы со мной". А когда мы вымыли руки, каждый вернулся на свое место.
И эти люди спросили меня: "Знаешь ли ты нас?" — "Нет, — ответил я, — я в жизни вас не видел, и даже не видел того, кто привел меня к вам, и никогда не видывал я этого места". — "Расскажи нам, что с тобою было, и не лги ни в чем", — сказали они, и я ответил: "Знайте, что мои обстоятельства дивны и дело мое удивительно. Знаете ли вы обо мне что-нибудь?" — "Да, мы те, что взяли прошлой ночью твои вещи, и мы забрали твоего друга и ту, что пела с ним", — сказали они. И я воскликнул: "Да опустит Аллах на вас свой покров! Где мой друг и та, что с ним пела?" И они показали мне рукою в сторону и сказали: "Там, но клянемся Аллахом, о брат наш, их тайна неизвестна никому из нас, кроме тебя, и с тех пор, как мы привели их, мы их не видели до сего времени, и мы не спрашивали их, кто они, так как видели их величие и достоинство. А вот тот человек, который помешал нам их убить. Расскажи же нам о них истину и можешь не опасаться за себя и за них".
Услышав эти слова, — говорил ювелир, — я едва не погиб от страха и ужаса и сказал им: "О братья, знайте, что когда великодушие пропадет, оно найдется только у вас, и если у меня будет тайна, распространения которой я буду бояться, ее скроет ваша грудь!" И я стал прибавлять им в этом смысле, а потом я нашел, что поспешить с рассказом будет полезнее и лучше, чем скрывать его, и стал им рассказывать обо всем, что мне выпало, пока не дошел до конца рассказа. И, услышав мою повесть, они спросили: "А тот юноша — Али ибн Беккар, а та девушка — Шамс-ан-Нахар? И я ответил им: "Да".
И им стало тяжело, и они встали и извинились перед нами обоими, а потом они сказали мне: "Часть того, что мы взяли из твоего дома, пропала, а это остаток". И мне отдали большую часть вещей и обязались возвратить их на место, ко мне домой, и вернуть мне остальное, и мое сердце успокоилось, но только воры разделились надвое; часть их была за меня, а часть против меня. Потом мы вышли из Этого дома, и вот что было со мною.
Что же касается Али ибн Беккара и Шамс-ан-Нахар, то они были близки к гибели от сильного страха. А затем я пошел к Али ибн Беккару и Шамс-ан-Нахар и поздоровался с ними и сказал им: "Если бы узнать, что случилось с невольницей и двумя прислужницами и куда они ушли!" И оба ответили: "Мы о них ничего не знаем".
И мы продолжали идти, пока не достигли того места, где была лодка, и нас посадили в нее, и вдруг оказывается, это та лодка, в которой мы переехали. И матрос греб до тех пор, пока не доставил нас на другой берег, и нас спустили на сушу, но не успели мы усесться на берегу и отдохнуть, как отовсюду и со всех сторон нас окружили всадники, точно орлы. И тогда те, что были с нами, поспешно вскочили, подобно орлам, и лодка вернулась за ними, и они сошли в нее, и матрос двинулся с ними, и они оказались посреди реки и уехали, а мы остались на суше, на берегу реки, и не могли ни двинуться, ни стоять спокойно. "Откуда вы?" — спросили нас конные, и мы не Знали, что ответить, и тогда, — говорил ювелир, — я сказал им: "Те, кого вы видели с нами, — разбойники. Мы их не знаем, мы — певцы. Они хотели нас схватить, чтобы мы им пели, и мы освободились от них только благодаря обходительности и мягким речам. Они сейчас нас отпустили, и с ними было то, что вы видели".
И всадники посмотрели на Шамс-ан-Нахар и Али ибн Беккара и сказали мне: "Ты не правдив в своих речах, а если ты говоришь правду — расскажи нам, кто вы, откуда, где ваше место и в каком квартале вы живете".
И я не знал, что сказать им, — говорил ювелир, — и тогда Шамс-ан-Нахар вскочила и, подойдя к начальнику конных, потихоньку заговорила с ним, и он сошел со своего коня и, посадив на него девушку, взял коня за узду и повел, а другой сделал то же самое с юношей Али ибн Беккаром и со мною также. И предводитель всадников провел нас до одного места на берегу реки, и тут он закричал на каком-то наречии, и к нему вышла из пустыря толпа людей, и с ними были две лодки.
И предводитель посадил нас в одну из них и сам сел с нами, а его люди сели в другую лодку, и нас везли до тех пор, пока не достигли дворца халифа (а мы боролись со смертью от сильного ужаса). И мы поехали, не останавливаясь, и приехали в одно место, откуда могли попасть к себе, и тогда мы вышли на сушу и пошли, и вместе с нами было несколько конных, которые развлекали нас, пока мы не пришли домой. А когда мы вошли в дом, всадники, бывшие с нами, простились и уехали своей дорогой, а что до нас, то мы вошли к себе и не могли двинуться из дома, и не отличали утра от вечера, и мы были в таком состоянии, пока не настало утро.
Когда же пришел конец дня, Али ибн Беккар упал без памяти, и женщины и мужчины стали плакать по нем, а он лежал неподвижно. И кто-то из его родных пришел ко мне, и меня разбудили и сказали: "Расскажи нам, что с нашим сыном и что значит то состояние, в котором он сейчас!" — "О люди, — сказал я им, — выслушайте мои слова… "
И Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Сто шестьдесят пятая ночь
Когда же настала сто шестьдесят пятая ночь" она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир сказал им: "О люди, выслушайте мои слова и не делайте со мною дурного! Подождите, он очнется и сам расскажет вам свою историю". И я заговорил с ними сурово и стал их пугать, что осрамлю их. Я когда мы так разговаривали, Али ибн Беккар вдруг зашевелился на постели. И его родные обрадовались, и народ ушел от него (а мне его близкие не дали уйти), и затем ему обрызгали лицо розовой водой, и, когда он очнулся и вдохнул воздух, его принялись спрашивать, что с ним, а он стал рассказывать, но его язык не мог быстро отвечать.
А затем он показал знаком, чтобы меня отпустили домой. И меня отпустили, и я вышел, не веря спасению. Я шел до дому, идя между двух человек, и пришел к своим родным. И, увидав меня в таком виде, они подняли вопли и стали бить себя по лицу, но я сделал им рукой знак: "Молчите!" — и они замолчали. А те два человека ушли своей дорогой. И я опрокинулся на постель и проспал остаток ночи, и очнулся лишь ко времени зари, и тогда я увидел, что родные собрались вокруг меня.
"Что с тобой случилось и поразило тебя злом?" — спросили они. А я сказал: "Принесите мне чего-нибудь выпить!" И они принесли мне вина, и я пил его, пока не напился вдоволь, а затем я сказал: "То, что было — было!" И они ушли своей дорогой. А я извинился перед моими друзьями и спросил их, вернулось ли что-нибудь из того, что пропало из моего дома. И они сказали: "Часть возвращена, и случилось это так: пришел какой-то человек и бросил вещи в ворота дома, и мы его не видели".
И я стал утешать свою душу и провел у себя два дня, будучи не в силах выйти из дому, а затем я ободрился и пошел и пришел в баню, чувствуя сильную усталость, и сердце мое было занято мыслями об Али ибн Беккаре и Шамс-ан-Нахар. А я не слышал о них ничего все это время и не мог пробраться в дом Али ибн Беккара, а у себя дома я не имел покоя, так как боялся за самого себя.
Затем я покаялся Аллаху великому в том, что совершил, и прославил его за свое спасение, а спустя некоторое время душа подговорила меня отправиться в ту сторону и через часок вернуться.
И когда я хотел идти, я увидел женщину, которая стояла, и вдруг оказывается, — это невольница Шамс-анНахар! Узнав ее, я пошел и торопился, идя, но она последовала за мною, и меня охватил из-за нее страх. И всякий раз, как я вглядывался в нее, меня брал — испуг, а невольница говорила мне: "Постой, я тебе что-то расскажу!" Но я не обращал на нее внимания. И я дошел до мечети, стоявшей в одном месте, где не было людей, и тогда девушка сказала мне: "Войди в эту мечеть, — я скажу тебе словечко, — и не бойся ничего!"
И она стала заклинать меня, и я вошел в мечеть, а она вошла сзади
38
Отзывы (0)