Пеппи Длинныйчулок

Но этого не случилось. Канат повис, но тогда Пеппи стала раскачиваться на нем, как на качелях. Она взлетала все выше и выше и вдруг спрыгнула прямо на спину директора. От неожиданности он так испугался, что завертелся волчком на месте.
    – Вот так лошадка! – весело закричала Пеппи. – Только почему-то без красных перьев на голове!
   Однако Пеппи решила, что ей пора уже вернуться к Томми и Аннике. Она спрыгнула со спины директора и чинно села на свое место, ожидая начала следующего номера. Но директор задержался за кулисами: после всего случившегося ему необходимо было выпить стакан воды и привести в порядок свой костюм и прическу. Затем он вышел к публике, поклонился и сказал:
   – Мою уважаемый дам и господа! Сейчас Вы увидайт одно чудо природы. Самый сильный челофек на сфете! Силач Адольф, которофо никто никогда не побеждаль! Внимание, идет Адольф!
   Заиграла музыка, и на манеж выскочил здоровенный детина в трико телесного цвета, украшенном блестками. Шкура леопарда красовалась на его плечах. Адольф поклонился публике с самодовольной улыбкой.
   – Обратит вниманий на его мускуль, – сказал директор и похлопал силача по плечу – мускулы на его руках вздувались как бильярдные шары.
   – Теперь, многоуважаемый дам и господа, я имею сделайт фам один интересный предложений: тот ис фас, кто будит побеждайт силач Адольф, получайт сто крон. Принимайт вызоф силача Адольфа и – сто крон фаши!
   Но никто не вышел на арену.
   – Почему он говорит так непонятно? Что он сказал? – спросила Пеппи.
   – Он говорит, что даст сто крон тому, кто победит этого верзилу, – пояснил Томми.
   – Я могу, конечно, положить его на обе лопатки, – сказала Пеппи. – Но, по-моему, не стоит – он так мило выглядит.
   – Да что ты, Пеппи, хвастаешься! Ведь он самый сильный парень на свете, – прошептала Анника.
   – Верю. Ну, а я самая сильная девочка на свете, – возразила Пеппи. – Не забывай этого!
   А силач Адольф тем временем поднимал тяжелые гири и гнул куски железных рельсов, чтобы доказать, какой он сильный.
   – Так что ж, господа, – кричал директор цирка, – неужель не найдется такой смельчак, кто будет принимайт вызоф Адольфа? Что ж, тогда я буду прятайт эти сто крон! – закончил он, размахивая стокроновой бумажкой.
   – Нет, этого я не могу допустить, – решительно сказала Пеппи и перепрыгнула через барьер на арену.
    Когда директор опять увидел Пеппи, он пришел в неописуемую ярость.
   – Исчезни!.. Чтобы мой глаз тебя больше не видайт! – закричал он.
   – Почему ты так плохо ко мне относишься? – с упреком спросила Пеппи. – Я ведь только хочу помериться силами с Адольфом.
   – Этот дрянной дефочка не знайт стыда! – вопил директор. – Убирайся! Иначе силач Адольф будет стирайт тебя в порошок!..
   Но Пеппи, не обращая внимания на директора цирка, подошла к силачу Адольфу, взяла за руку и сердечно пожала ее.
   – Ну, давай поборемся один на один, – сказала она.
   Силач Адольф, ничего не понимая, таращил на нее глаза.
   – Имей в виду, через минуту я начну без предупреждения, – заявила Пеппи.
   Так она и сделала. Когда прошла минута, Пеппи набросилась на силача Адольфа, и… никто не заметил, как это получилось… но все увидели, что Адольф лежит, растянувшись на ковре. Силач тут же вскочил на ноги. Он был пунцово-красный.
   – Ур-ра, Пеппи! – кричали Томми и Анника. И вслед за ними начали кричать и все зрители:
   – Ур-ра, Пеппи! Ур-ра, Пеппи!
   Директор цирка сидел на барьере арены и от злости кусал губы. Но еще больше директора злился силач Адольф. За всю жизнь он еще не переживал такого позора. Сейчас он покажет этой рыжей девчонке, чего он стоит! Адольф кинулся, на Пеппи, обхватил ее своими мускулистыми ручищами и попытался свалить на землю, но Пеппи стояла твердо, как скала.
   – Ну-ка, ну-ка, еще разок, давай, жми! – подбадривала она Адольфа.
   Но вот Пеппи вырвалась из его объятий, и через мгновение Адольф уже снова лежал на ковре. Пеппи стояла возле него и ждала. Долго ей ждать не пришлось. С яростным криком Адольф вскочил на ноги и еще раз накинулся на Пеппи.
   – Гили-дили-дили-пом! – воскликнула Пеппи. А все люди в цирке подбрасывали в воздух свои шапки, стучали ногами и вопили во всю мочь:
   – Ура, Пеппи! Ура, Пеппи!
   Когда силач Адольф в третий раз налетел на Пеппи, она подбросила его в воздух, поймала на лету и на поднятой руке обнесла вокруг арены. Затем Пеппи снова швырнула его на ковер и, придерживая коленкой, чтобы он не встал, сказала:
    – Ну, малыш, я думаю, больше мне с тобой возиться не стоит. Во всяком случае, веселее уже не будет.
   – Пеппи победила! Пеппи победила! – кричала публика.
   Силач Адольф позорно бежал с арены, а директор цирка был вынужден протянуть Пеппи стокроновую бумажку, хотя при этом вид у него был такой, словно он хотел съесть девочку.
   – Пожалуйст, милый барышень, возьмите ваши сто крон.
   – На что мне нужна эта бумажка? Сунь ее себе в карман, если хочешь. – И Пеппи села на свое место.
   – Этот цирк скучный, – сказала она Томми и Аннике, – а вздремнуть никогда не вредно. Но если понадобится моя помощь, разбудите меня.
   Пеппи устроилась поудобнее в кресле и заснула. Так она сладко похрапывала, пока клоуны, шпагоглотатели и гуттаперчевые люди показывали свое искусство для Томми, Анники и всех других зрителей.
   – Но все же я считаю, что лучшим номером был номер Пеппи, – сказал Томми, обращаясь к Аннике.
 
 
   VIII. Как к Пеппи забираются воры
   После выступления Пеппи в цирке во всем маленьком городке не осталось ни одного человека, который не слыхал бы о ее невероятной физической силе. О ней даже в газетах писали. Но люди из других городов не знали, конечно, что за удивительная девочка Пеппи.
   Однажды темным осенним вечером двое бродяг шли мимо виллы «Курица». Это были настоящие воры – они бродили по стране, чтобы высмотреть, где что можно украсть. Увидев свет в окнах у Пеппи, они решили войти и попросить по куску хлеба с маслом. И надо же было случиться, что как раз в тот вечер Пеппи высыпала из своего кожаного чемодана прямо на пол все золотые монеты и пересчитывала их. Монет было столько, что Пеппи их все равно никогда не смогла бы пересчитать. Но она все же пыталась это сделать – для порядка.
   – Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять, семьдесят одиннадцать, семьдесят двенадцать, семьдесят тринадцать, семьдесят семнадцать… Ой, как у меня устала шея!.. Наверное, когда такая куча золота, люди как-то по-другому считают, а то разве можно сосчитать столько денег. До чего же их много – то ли четыреста, то ли тысяча монет!
   Как раз в этот момент раздался стук в дверь.
    – Хотите – входите, не хотите – не входите, поступайте как хотите! – крикнула она.
   Дверь открылась, и воры вошли в комнату. Можете себе представить выражение их лиц, когда они увидели рыжую девочку, которая, сидя на полу, пересчитывала золотые монеты.
   – Ты что, одна дома? – спросил ее один из них, когда к нему вернулся дар речи.
   – Вовсе нет, – ответила Пеппи, – господин Нильсон тоже здесь.
   Откуда ворам было знать, что господин Нильсон – это маленькая обезьянка, которая в это время как раз крепко спала в своей деревянной кроватке, выкрашенной в зеленый цвет? Они, конечно, подумали, что господин Нильсон – это хозяин дома, и понимающе перемигнулись, как бы говоря друг другу: «Что ж, мы заглянем сюда попозже».
   – Мы зашли к тебе узнать, который час, – сказал другой вор.
   Они так разволновались при виде золотых монет, что даже не попросили хлеба.
   – А вы сперва отгадайте загадку, – сказала Пеппи. – «Идут, идут, а с места не сойдут» – что это такое? А если вы знаете какие-нибудь загадки, вы мне тоже загадайте…
   Воры решили, что Пеппи слишком мала, чтобы ответить, который час. И, не говоря ни слова, повернули к дверям и ушли.
   – Эх вы, здоровенные дяди, а не смогли отгадать, что это часы. Ну и уходите, пожалуйста! – крикнула им вслед Пеппи и занялась своими монетами.
   А воры стояли на улице и потирали руки от удовольствия.
   – Видел ли ты когда-нибудь столько денег? – спросил один другого. – Вот это да!
   – Сегодня нам здорово повезло, – подхватил другой.
   – Подождем немного, пока девочка и этот господин Нильсон заснут, а потом залезем к ним в дом и унесем все деньги.
   Воры уселись поудобнее в саду и принялись ждать. Вскоре пошел проливной дождь, они промокли до нитки, к тому же их мучил голод