Пеппи Длинныйчулок

Если уж человеку посчастливилось попасть на необитаемый остров, то там надо прожить не меньше семи лет.
   Семь лет! Анника содрогнулась, и даже Томми выглядел несколько растерянным.
   – Я не думаю, правда, что мы здесь сможем остаться так долго, – спокойно продолжала Пеппи, – нам придется подать о себе весть, когда Томми вырастет и станет военнообязанным. Но года два мы здесь можем провести с чистой совестью.
   Анника была просто в отчаянии. Пеппи с упреком поглядела на нее.
   – Ну что ж, если ты так к этому относишься, то у нас остается один только выход – прибегнуть к бутылочной почте, – сказала она.
   Пеппи подошла к мешку и вынула из него пустую бутылку. Бумагу и карандаш она, к счастью, тоже предусмотрительно захватила. Все это положила на камень перед Томми.
    – Пиши, – сказала она ему, – для тебя это более привычное дело, чем для меня.
   – А что я должен написать? – спросил Томми.
   – Дай подумать, – сказала Пеппи. – Ты можешь написать вот так: «Спасите нас, пока мы еще живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове».
   – Да нет, Пеппи, так нельзя писать, – укоризненно сказал Томми, – это ведь неправда.
   – Почему?
   – Мы не можем написать «без нюхательного табака», – настаивал на своем Томми.
   – Почему это не можем? – возмутилась Пеппи. – Разве у тебя есть нюхательный табак?
   – Нет, – сказал Томми.
   – А может, у Анники есть табак?
   – Нет, конечно, нет, но…
   – Так, может, у меня есть? – не унималась Пеппи.
   – Нет, ни у кого из нас нет нюхательного табака, это верно, – сказал Томми, – но ведь мы его и не употребляем.
   – Ну да, именно это я и хочу сказать, Я прошу тебя написать: «Без нюхательного табака мы через два дня…»
   – Но если мы так напишем, люди подумают, что нам необходим нюхательный табак, что мы без него жить не можем, в этом я уверен, – упирался Томми,
   – Послушай, Томми, – сказала Пеппи, – ответь мне на один вопрос: у кого чаще нет нюхательного табака – у тех, кто его употребляет, или у тех, кто его не употребляет?
   – Конечно, у тех, кто его употребляет, – ответил Томми.
   – Ну так чего ты споришь? – возмутилась Пеппи. – Пиши, как я говорю.
   И Томми написал: «Спасите нас, пока мы еще живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове».
   Пеппи сложила бумажку, засунула ее в бутылку, заткнула бутылку пробкой и бросила бутылку в воду.
   – Скоро появятся наши спасители, – заявила она.
   Бутылку понесло течением, она покачивалась на воде, но потом ее прибило к берегу, и она застряла в корнях ольхи.
    – Ее надо было закинуть подальше, – сказал Томми.
   – Ты говоришь глупости, – возмутилась Пеппи, – если бы бутылку унесло далеко, наши спасители не знали бы, где нас найти. А теперь мы увидим, когда ее кто-нибудь возьмет, а если нас не заметят, то мы сможем даже закричать, так что нас очень скоро спасут.
   Пеппи уселась на берег ждать спасителей.
   – Лучше всего не спускать глаз с бутылки, – сказала она.
   Томми и Анника уселись рядом с ней. Десять минут спустя Пеппи сердито сказала:
   – Люди, видно, думают, что нам здесь делать нечего. Сколько можно сидеть у моря и ждать спасения! Это просто безобразие! Куда они все подевались?
   – Кто? – спросила Анника.
   – Да те, кто должен нас спасти, – ответила Пеппи. – Разве можно так безответственно и небрежно относиться к своим обязанностям, когда речь идет о человеческой жизни!
   Анника решила, что они и в самом деле погибнут во цвете лет на этом острове. Но вдруг Пеппи закричала, ткнув себя указательным пальцем в лоб:
   – До чего же я рассеянна! Подумать страшно! Как я могла про это забыть!
   – Про что? – спросил Томми.
   – Да про лодку, – ответила Пеппи. – Ведь это я сама унесла ее с берега вчера вечером, когда пошел дождь.
   – Зачем же ты это сделала? – удивилась Анника.
   – Я боялась, что ее зальет, – ответила Пеппи. Пеппи нашла в кустах лодку, притащила ее на берег, спустила в воду и сурово сказала:
   – Ну вот. Не хватает только наших спасителей. Если они теперь заявятся, чтобы нас спасти, то понапрасну потратят свои силы, потому что мы сами себя спасем. Что ж, поделом им! Пусть это послужит им уроком – надо поторапливаться, когда речь идет о человеческой жизни.
   – Как ты думаешь, мы попадем домой раньше мамы и папы? – спросила Анника, когда они сели в лодку. – А то мама будет очень беспокоиться.
   – Сомневаюсь, – ответила Пеппи, энергичными взмахами весел направляя лодку к берегу.
   Господин и госпожа Сеттергрен приехали домой на полчаса раньше детей. Том ми и Анники нигде не было видно, но в почтовом ящике они нашли листок бумаги, на котором было написано:
  
   Вы только не думойти что ваши дети умерли или прапали навсигда ани только потерпят не большоя кораблекрушние и скоро вирнутца домой с преветом Пеппи
 
 
 
   VI. Как Пеппи принимает дорогого гостя
   Как-то вечером Пеппи, Томми и Анника сидели на ступеньках террасы и ели землянику, которую они собрали утром. Вечер выдался на редкость хороший, пели птицы, благоухали цветы в саду. Все вокруг так и дышало покоем. Да к тому же у них было много-много земляники. Дети ели ягоды и лишь изредка перекидывались словами. Томми и Анника думали, как хорошо, что лето еще в разгаре, что еще долго-долго не надо ходить в школу. О чем думала Пеппи, никто не знал.
   – Пеппи, ты здесь живешь уже целый год, – сказала вдруг Анника.
   – Да, время бежит незаметно, начинаешь стареть, – отозвалась Пеппи. – Осенью мне стукнет десять лет – лучшие годы уже позади!
   – Скажи, ты всегда будешь здесь жить? Ну, не всегда, конечно, но хоть до тех пор, пока не вырастешь и не станешь пиратом? – спросил Томми.
   – Этого никто не знает, – ответила Пеппи. – Не думаю, что мой папа решил остаться на своем острове с неграми. Я уверена, что как только он смастерит себе лодку, он приедет за мной.
   Томми и Анника вздохнули. И вдруг Пеппи как вихрь слетела со ступенек.
   – Глядите, а вот и он! – закричала она и указала пальцем на дорогу.
   В мгновение ока Пеппи оказалась у калитки, а Томми и Анника, которые побежали за ней, увидели, как она кинулась на шею какому-то очень толстому дяде с рыжими усами, в синей форме моряка.
   – Папа Эфроим! – кричала Пеппи и так энергично болтала ногами, повиснув на шее у отца, что ее огромные черные туфли свалились с ног. Папа Эфроим, как ты вырос!
   – Пеппилотта-Виктуалина-Рольгардина Эфроимовна Длинныйчулок, дорогое мое дитя! Я как раз собирался тебе сказать, что ты выросла.
   – Я ждала этого, – сказала Пеппи, – поэтому я и решила тебя опередить.
   – Малышка, ты такая же сильная, как была?
   – Куда сильнее, – ответила Пеппи, – давай померяемся.
   – Не сходя с места, – подхватил папа Эфроим. В саду стоял стол. Пеппи и ее папа тут же уселись друг против друга, уперлись локтями в стол и, сцепившись ладонями, принялись давить – кто кого поборет. Томми и Анника не сводили с них глаз. Наверное, только один человек на свете был таким же сильным, как Пеппи. Это ее папа. И теперь они сидели за столом и изо всех сил старались отжать руку другого, но ни одному из них сделать этого не удавалось. В конце концов рука капитана Длинныйчулок стала немножко дрожать, и тогда Пеппи сказала:
    – Вот когда мне исполнится десять лет, я тебя обязательно поборю, папа Эфроим. Папа Эфроим тоже так думал.
   – Дорогой папа, я ведь забыла вас познакомить, – спохватилась Пеппи, – это Томми и Анника, а это мой отец, капитан и его величество Эфроим Длинныйчулок – ведь правда, ты негритянский король?
   – Да, это верно, я король на острове, который называется Веселия. Я попал на него, когда меня ветром сдуло с палубы, ты помнишь?
   – Еще бы! Я всегда знала, что ты не утонул.
   – Я? Утонул? Да что ты! Скорее верблюд пролезет через игольное ушко. Я плаваю как рыба.
   Томми и Анника с изумлением глядели на капитана Длинныйчулок.
   – Дядя, а почему вы не в негритянских одеждах? – спросил наконец Томми.
   – Они у меня здесь, в сумке, – ответил капитан.
   – Надень их, надень их, – закричала Пеппи, – я хочу увидеть своего отца в одежде короля!
   Все пошли на кухню. Капитан исчез на минуту в спальне Пеппи, а ребята уселись на скамью и стали ждать.
   – Точь-в-точь как в театре, – сказала Анника, полная напряженного ожидания.
   И вот – пак! – распахнулась дверь, и на пороге стоял негритянский король. На нем была набедренная повязка из мочала, на голове золотая корона, на шее несколько рядов крупного жемчуга, в одной руке он держал копье, а в другой – щит. Больше на нем ничего не было, а его толстые волосатые ноги были украшены у лодыжек золотыми браслетами.
   – Усомбусор-мусор-филибусор, – сказал капитан и грозно нахмурил брови.
   – Ой, он говорит по-негритянски! – восторженно воскликнул Томми. – Что это значит, дядя Эфроим!
   – Это значит: «Дрожите, мои враги!»
   – Скажи, папа, а негры не удивились, когда ты вышел к ним на берег? – спросила Пеппи.
   – Ну конечно, они сперва немного удивились, – ответил капитан, – и собирались взять меня в плен, но когда я голыми руками вырвал из земли пальму, они передумали и тут же выбрали меня королем. Так я и стал жить: по утрам правил островом, а после обеда мастерил лодку, ушло много времени, потому что мне все приходилось делать самому. Когда работа, наконец, была закончена, я объявил островитянам, что вынужден покинуть их на некоторое время, но что я непременно вернусь и привезу с собой принцессу, которую зовут Пеппилотта. И тогда они ударили в свои щиты и закричали: «Усумплусор, усумплусор!»
    – Что это значит? – спросила Анника.
   – Это значит: «Браво, браво!» Потом я очень усердно правил островом и в течение пятнадцати дней выдал столько всевозможных распоряжений, что их должно хватить на все время моего отсутствия. А потом я поднял парус и направил свою лодку в открытое море, а жители острова кричали мне вслед: «Усумкуку кусу мука!», а это значит: «Возвращайся поскорей, толстый король!» Я взял курс прямо на Сурабаю